— Ага… — Гермиона задумчиво закусила губу, — То есть абсолютно все детали я должна увидеть?
— Ну, не все. Основные точно. Иначе они будут размыты и человек сразу поймёт, что воспоминания липовые.
— А как это дело можно провернуть?
— Пара пустяков, — отмахнулся профессор и тяжело поднялся с дивана, проковылял к ящикам и принялся в них копаться, — Где-то у меня было это зелье… Это конечно не так просто, если под рукой нет нужного зелья, но Вам повезло. Оно настаивается пол года, и совершенно точно у меня оставался пузырёк…
Он увлечённо шарился в ящиках, а Гермиона мысленно молилась, что бы он его нашёл.
— Вот он! — Гораций радостно вскинул руку с маленьким прозрачным бутыльком, внутри плескалась оранжевая субстанция, — Даже не загустел! Мне он всё равно не нужен. Но нужно строго по порядку выполнить инструкции. Я Вам их запишу.
— Спасибо большое! — Гермиона давно так не радовалась, — Я думала там заклинание определённое нужно, а это оказывается с помощью зелья только делается…
— Не только с помощью зелья, но с ним гораздо проще. И эффективнее, — профессор проковылял к дивану и протянул Гермионе зелье, — Будут только побочные эффекты. Вы сами будете верить в то, что хотите показать. То есть сами проживёте всё, что увидит человек, который просмотрит воспоминание. По этому нужно будет наложить на себя заклинание и если в этом воспоминании Вам нужно будет куда-то идти и что-то делать, то необходимо на время будет себя обездвижить. Я всё напишу в инструкции.
— Звучит сложно, — хмыкнула Гермиона, — Но я справлюсь. И ещё кое-что. Мне нужно сохранить свои настоящие воспоминания, где будет чётко видно, как я всё это придумывала, да даже наш с Вами сейчас разговор. Они не попортятся?
— Нет, — отмахнулся Слизнорт, — Вы будете верить в фальшивые воспоминания еще пару дней, потом разум прояснится. Зелье нужно будет выпить за сутки до того, как решите воспользоваться тем, что задумали. Опять же, — я всё напишу.
— Отлично, — Гермиона расплылась в радостной улыбке, — Что бы я без Вас делала! Кстати, у меня есть подарок.
Она порылась в маленькой сумочке и достала оттуда большую коробку с засахаренными ананасами:
— Их никогда не бывает много, держите.
— Это точно! — Он радостно принял коробку и с любовью в глазах заглянул внутрь, — На месяц хватит!
Они ещё поболтали немного, профессор жаловался на Макгонагалл, что та ни в какую не хочет повышать ему жалование. Гермиона сидела и поддакивала, что ещё ей оставалось, ведь Слизнорт очень помог. После этого он взмахнул палочкой и перо само стало двигаться по пергаменту, составляя небольшой список. Пробежав по нему глазами, Гермиона уже совершенно точно поняла, что справится с тем, что задумала — без проблем.
***
Гермиона сидела в кресле у камина и находилась в полнейшем шоке.
Рядом стоял Малфой и тяжело дышал. Платиновые волосы растрепались и несколько прядей упали на глаза. Взгляд серых глаз пригвождал к месту и даже смотреть на него было невероятно страшно. По этому она разглядывала свои пальцы. И совершенно не знала, что ему сейчас сказать.
Разум подсказывал, что что-то не так. Всё не так плохо, как кажется, но его тонкий голосок звучал очень не убедительно.
Но всё же звучал. И Гермиона впала в какой-то транс, абсолютно теряя себя в своей же голове. Где-то на задворках памяти всплывало лицо профессора Слизнорта, но сразу испарялось, стоило Гермионе только ухватиться за определённую нить из памяти, но она тут же срывалась. И в голове стояла картина, при чём вся движении, как над ней пыхтит какой-то незнакомый мужик. Но с другой стороны — вполне себе знакомый, ведь они какое-то время общались в баре.
Картинки периодически наваливались друг на дружку, превращая все мысли в кашу. Вроде и всё понятно, она решила отомстить Малфою, ведь очень сильно хотела сделать ему больно. Всё правильно, так и должно быть, ведь именно этого она и добивалась…верно?
— …какой в этом смысл, если тебе это не нужно? Возможно, так будет даже лучше. Для тебя точно.
Она услышала его голос, и словно вынырнула на поверхность из холодной пучины воды. Но Малфой уже хлопнул дверью и покинул дом. А она понимала, что никакие слова не помогут им сейчас. Ведь Гермиона переспала с другим мужчиной. Драко на зло.
И очень погано стало на дуще.
До слёз стало его жаль. И себя жаль. И их ребёнка.
Слёзы катились по лицу не останавливаясь, но Гермиона боялась даже всхлипнуть — нельзя было допустить, что бы мистер Бэрч застукал её в таком состоянии. Нельзя. Там её сын, он не должен чувствовать, что маме плохо.
Но успокоиться не получалось. Она не верила, что смогла совершить ТАКОЕ.
Это была не она. Её подменили. Этого не может быть!
Гермиона опустилась на пол перед камином, обхватила колени руками и стала раскачиваться взад-впёред.
В мыслях было слишком мутно. Не получалось нормально рассуждать, потому что что-то мешало.
Обрывки фраз, разговоров, фрагменты лиц…слишком расплывчато и непривычно ощущалась реальность.
Но одно она понимала точно — Драко ушёл.
И то, что он обронил на последок — являлось чем-то определённо очень важным. Но она его даже выслушать нормально не смогла. Голоса в голове сильно мешали, словно надоедливые мухи, которых пытаешься от себя отогнать, но они спустя пару секунд возвращаются снова. И не получается ничего с этим поделать.
К голосам добавился монотонный звонкий гул, отчего Гермиона с силой сдавила ладонями уши в надежде на то, что это хоть как-то поможет.
Но гул только нарастал. Она закусила губу, лишь бы не закричать, но спустя секунду окружение померкло и она почувствовала удар. Мир покачнулся.
***
— Церемония будет проходить в Хогсмиде, — Гермиона держала в руке небольшое зеркало, а другой рукой вытягивала кисточкой ресницы, тщательно прокрашивая каждую, — Десятого сентября. Арку мы соорудим в чистом поле, а праздновать будем уже в Трёх Мётлах. Не звать же мне всех в Лондон.
Джинни сидела, скрестив руки на груди и обиженно сопела. Даже никак не отреагировала на последние слова подруги. Хотя Джин обожала праздники такого масштаба и всегда участвовала в оформлении и прочем, но сейчас молчала. А всё из-за того, что Гермиона наотрез отказалась называть имя своего жениха. Просто поставила всех перед фактом — и всё.
Гермиона понимала, что поступает не совсем правильно, ведь вокруг неё находились в последнее время только самые близкие люди, которые искренне любили её и заботились о них с малышом.
Мистер Бэрч, который вызвался каждый день возиться с Райаном, пока Гермиона полностью взяла на себя магазин. Того дряхлого старика, каким встретила его Гермиона, когда впервые увидела — больше не существовало. Она откормила его, подарила свою любовь и заботу и старик расцвёл на глазах. Даже о смертельной болезни больше не заговаривает, что очень радует. Наверное, всю жизнь Бэрчу только этого и не хватало. Но теперь у него есть семья. И судя по тому, как он порхает по дому вместе с ребёнком — мистер Бэрч вполне доволен нынешней жизнью. Что не может не радовать.
Джинни, которая вечно интересуется её настроением, переживаниями. Которая всегда придёт на выручку, что ни случись. Которая делится абсолютно всем с Гермионой. И которая ждёт того же в ответ. Но сейчас не получает и её невероятно это злит. И её вполне можно понять. Но такого решение Гермионы и она чётко решила — никому не сообщать, за кого выходит замуж.
Гарри, её верный друг, с которым они бок о бок прошли через огонь и воду. Он всегда поддерживал Гермиону, какое бы решение та не приняла. Даже если и не поддерживал, то не особо показывал виду. И в этот раз он просто кивнул головой и сказал, что будет счастлив, если Гермионе от этого будет хорошо. Он полностью ей доверяет и если она решила сделать именно так — значит так нужно. И всё. В этом весь Гарри.