Александр Юрьевич мириться с проигрышами также не был намерен. Посетив один из матчей, который закончился поражением, он разозлился не на шутку. Вскочил с места в VIP-ложе и отправился в тренерскую. Он был намерен поговорить наедине со Звягинцевым, которого поставил на пост главного тренера, и с сыном. Когда трое оказались в тренерской, завязался серьезный разговор, перешедший на повышенные тона. Литвинов старший стал показывать сводки спортивных новостей, где писали об очередном фиаско сына владельца НИС-групп, и сказал, что это удар по его репутации. Между отцом и сыном затеялась перепалка, в которую вступил Сергей Петрович, чтобы защитить Николая.
В этот момент Леша как раз проходил мимо тренерской и не мог не остановиться, едва заслышав ссору. Дверь была слегка приоткрыта, и через маленькую щель обеспечивался неплохой обзор на происходящее внутри. Точного диалога ему не было известно, так как подоспел он уже к концу. Вжавшись в стену, чтобы стать менее заметным, он повернул голову вправо и заметил, как Александр Юрьевич замахнулся на сына и влепил тому пощечину. Миронов не знал тогда, почему это произошло, ведь дела семьи Литвиновых не имели для него никакого значения. Тем не менее, Николая ему стало крайне жаль. И, после того, как Александр Юрьевич покинул тренерскую, Леша подошел к Коле и предложил ему переночевать у себя. Николай согласился, даже не раздумывая. Идти домой ему не хотелось, к тому же его отец перед уходом сказал, что не желает его видеть. С тех пор их общение стало приобретать разные формы. И сегодня оба могли положиться друг на друга.
— Леш, что-то случилось? — спросил Литвинов.
Миронов перевел на него взгляд и застыл в немом молчании, будто бы не находил подходящих слов. Екатерина Андреевна уже принесла два напитка и поставила их на стол. Однако Леша даже не взялся за стакан, рассматривая лишь его грани. Николай на него не давил и занял ожидающую позицию, так как знал, что тот заговорит, как придет время. Он молча пил напиток и следил за тем, что происходило вне беседки.
— Случилось, — спустя несколько минут молчания вымолвил Миронов.
Литвинов перевел на него взор и склонил голову набок, показывая, что готов выслушать.
— Ты бы смог смотреть родному человеку в глаза, зная, что он причинил боль другому? — Миронов закусил внутреннюю часть щеки и попытался сохранить спокойствие. Ком в горле сковывал голосовые связки.
— Зависит от того, насколько сильна боль, и от того, кем тебе приходится этот человек.
— Допустим, это твоя семья. Отец совершил поступок, недостойный матери. И ты об этом узнал абсолютно случайно. Ты высказал все отцу, но тот попросил тебя держать язык за зубами. И ты смолчал.
Николай напрягся. Выпрямил спину и облокотился на стол. Он сознавал, что Миронов подводит его к важному разговору. И, судя по всему, не к самому приятному. Литвинов прикрыл веки и попытался представить в голове ситуацию, которую описал Леша. Белая пелена предстала перед ним. Он вдруг оказался в белом коридоре с несколькими дверьми. Подбегая к каждой, пытался найти ответ. Но не смог. Он не знал, как бы поступил в такой ситуации. Промолчал бы он? Смирился бы с поступком отца? Вряд ли.
Широко распахнув веки, Коля ответил:
— Ты знаешь, что я за честность. Правда, какой бы она ни была, имеет место быть.
— Правда, — небрежно бросил Миронов. — Какой толк в ней, если она может разрушить мою семью?
— Ты бы очистил свою совесть и избавился от той вины, что побудила тебя на этот разговор, — спокойно ответил Литвинов и отставил пустой стакан в сторону. — Но я не на твоем месте, чтобы выносить вердикт.
— Верно, не на моем. Но мне больше не с кем поделиться. Измена отца выбила меня из колеи. И я просто обязан что-то сделать, иначе в матче с «Пантерами» от меня не будет толку.
Литвинов тяжело вздохнул. Ситуация, в которой оказался Миронов, действительно затруднительная: ему пришлось метаться между двух огней. Расскажет матери — навредит ей и предаст отца. Смолчит — покорится отцу и позволит матери думать, что семейные узы крепки и по сей день. Выбор заставит принять Лешу чью-то сторону. Это неизбежно. Вопрос был в правильности выбора и в минимизации последствий. Николай был за правду, так как лгать не привык. Но он не мог обязывать Миронова следовать принципу честности, когда не был на его месте.
Николай знал родителей Леши около пяти лет и не мог вообразить, что Миронов старший способен на измену. Тогда, когда Коля в первый раз пришел к ним домой, он увидел эталон семейных отношений и восхищался этим. У него не было нормальной семьи, и часто он размышлял, что было бы, если бы его мама была жива. Так было каждый раз, когда Коля видел родителей Леши, которые готовы были идти на компромисс и искать совместные пути решения проблем. Вероника и Михаил были откровенны друг с другом. А сейчас Николай призадумался, бывают ли в этом ожесточенном мире кристально искренние и честные отношения, или же общество погрязло во лжи, лицемерии и тщеславии.
Родители Миронова не обладали ни известностью, ни богатством. Мать Леши работала воспитателем в детском доме, а отец трудился ассистентом в отделе маркетинга небольшой фирмы, которая занималась баннерной и наружной рекламой. Вероника никогда не претендовала на роскошные дома за городом и на брендовые вещи, а Михаил работал не покладая рук, чтобы выплачивать кредит за двухкомнатную квартиру неподалеку от военного городка. Леша был единственным ребенком в семье, хотя всегда мечтал о младшей сестре, и был обеспечен всем необходимым даже в тех случаях, когда родители едва сводила концы с концами. Однако, когда карьера хоккеиста пошла в гору, жить Мироновым стало проще: некоторые счета оплачивал Леша. Вопреки всем жизненным невзгодам семья Мироновых была счастливой. Хотя, возможно, в последнее время это счастье было измученным. Леша до сих пор не мог понять, в какой момент взаимоотношения между отцом и матерью пошли под откос.
— Думать о предстоящем матче полезно. Но куда правильней сейчас подумать о себе и своем ментальном здоровье, — нарушил тишину Николай и пересел на стул поближе к Миронову. Положив руку тому на плечо, он добавил: — Ты оказался перед сложным выбором. Просто закрой глаза и позволь себе прочувствовать то, что ты рассказал. Голос сердца всегда подскажет верный путь.
Миронов повиновался и прикрыл веки. Он прокрутил события вчерашнего вечера в голове: от измены отца до разговора с ним. Сердце неприятно закололо в груди. Жгучая боль разлилась по венам. Губы непроизвольно дернулись. Леша распахнул глаза и пустым взглядом уставился на камин. Сжал крепко стакан, стоявший перед ним, а затем залпом выпил напиток. С грохотом поставив стакан на стол, выпалил:
— Не могу. Не могу молчать и смотреть матери в глаза. Она заслуживает правду. Как бы ни оправдывался передо мной вчера отец, его ничего не спасет.
Николай похлопал Лешу по плечу, одобряя выбор. Правда всегда лучше обмана. Такая ложь точно не будет во благо Вероники Мироновой. Любить мужчину, который предпочитает сбегать к другим женщинам, — наказание. Литвинов знал, что ситуация не разрешится до игры с «Пантерами». Переживания все равно останутся с Лешей на некоторое время. Однако чувство вины не будет съедать его изнутри. Миронов не будет корить себя за то, что скрыл измену отца. И Леше действительно стало немного легче, когда то, что так мучило его, вылилось из его уст. Он улыбнулся, хоть и получилось вымученно, и попытался на время отпустить ситуацию, твердо решив, что сегодня вечером положит конец семейной лжи.
— Кстати, что случилось с той девушкой, к которой прилетела шайба? — вдруг поинтересовался Миронов.
Неожиданная смена разговора застала Литвинова врасплох. Коля всегда удивлялся способности Леши быстро менять тему беседы. Однако не думал, что предметом обсуждения станут события трехдневной давности. Он немного замешкался. Не потому, что стеснялся рассказать о своем поступке. Скорее, потому, что подбирал слова, в которых бы Миронов не нашел скрытого смысла, как любил делать по обычаю.