Когда с наколенниками и налокотниками было покончено, Коля взял Аню за руку, которая была облачена в черную перчатку, и помог ей выбраться на лед. Николай легко шагнул на искусственное покрытие в отличие от Костенко, которая сразу же потеряла равновесие и сильнее сжала его правую ладонь, а второй рукой уперлась ему в грудь. Ее взор вдруг стал растерянным и немного испуганным, что для Литвинова было вполне ожидаемо: любой новичок при выходе на лед ощущает страх и неуверенность. Николай погладил ее пальцы, чтобы успокоить ее и показать, что поддержка на льду ей будет обеспечена. А затем, отъехав на некоторое расстояние от входа, принялся показывать, как необходимо скользить на коньках. Он сознавал, что задача будет не из легких, однако не он приглашал себя на каток.
О предстоящей беседе о взаимоотношениях в команде Коля и не думал. Не важны стали вопросы, которые могли быть заданы. Литвинов больше переживал, как бы Аня не повредила себе что-нибудь. Чувство волнения возникло из-за того, что он ощущал огромную ответственность перед собой и перед главным тренером. Сергей Петрович ведь ясно дал понять, что обижать пресс-секретаря не позволено.
Когда Литвинов показал несколько движений, он вернулся за Костенко и, взяв обе ее ладони в свои руки, дал задний ход и позволил ей медленно катиться за ним, чуть задействуя ноги. Первые скольжения выходили корявыми и неуверенными. Пару раз Аня даже чуть не потеряла равновесие из-за того, что какие-то парни на скорости пронеслись мимо нее, однако крепкие руки Николая не дали ей упасть.
— Не думала, что кататься на коньках — та еще задачка со звездочкой, — пошутила Костенко после того, как они проехали половину круга. — А вы ведь еще делаете это на скорости и так, что снежные искры разлетаются!
— Я мыслил точно также, когда в первый раз встал на коньки. Но не переживай: если ты будешь звать всех хоккеистов на каток, то научишься делать и искры.
Еле скользя по катку, Аня посмотрела на Колю. Последняя фраза была расценена ею как сарказм, но лицо Литвинова не исказилось в веселой эмоции. И она не знала, как ей реагировать: подтруниванием на подтрунивание или же вполне серьезно. На миг Костенко показалось, что, хоть они и были на ледовой площадке, Литвинов ощущал себя как-то скованно и слишком серьезно. Либо пытался таким казаться. Как бы там ни было, Аня ответила с улыбкой:
— Думаю, следующей спонтанной беседы на катке я не выдержу с мистером Серьезность. А вообще я не очень-то люблю повторяться.
Литвинов проигнорировал укор в свою сторону и просто подкатил к борту.
— Может, скажешь, что ты запланировала на сегодня?
— Эм, небольшое интервью для поста в социальных сетях, — вцепившись пальцами в ограждение, начала Костенко, пытаясь отдышаться. Хоть они и ехали на небольшой скорости, дыхание немного сбилось. — Вчера я почти изучила ваш сайт и поняла, что все устарело. Статистика, конечно, — это прекрасно. Но куда лучше, когда фанаты могут прочитать о чем-нибудь из жизни их любимого хоккеиста.
— То есть все-таки интервью? И почему молчала?
— Боялась, что ты откажешься. Ты не очень-то любишь репортеров. Я это поняла, когда готовила вопросы и смотрела отрывки с официальных мероприятий, — без колебаний произнесла Аня и потянулась к нашитому на черную жилетку карману за диктофоном, чтобы нажать на «Play».
— Ну а почему начала с меня?
— Ты капитан и вершина команды.
— Неправильно мыслишь. В хоккее нет кого-то более или менее важного. Это все же командная игра, поэтому не стоит выделять кого-то. Особенно меня как капитана. Мои заслуги так же равны, как и достижения других членов команды.
— То есть задавать вопрос о том, кого ты считаешь в команде самым перспективным, не имеет смысла?
— Нет, — ответил Литвинов и взял Костенко за руку, чтобы проехать еще один круг.
Аня крепко сжала его пальцы и, набрав в легкие больше воздуха, оттолкнулась от борта. Николай аккуратно обогнул стоявшую на их пути толпу подростков, проверив, не зацепили ли они кого-то. Он находился на метр впереди нее, однако стоило им выбраться в более менее свободное пространство, как они выровнялись.
— Окей… Тогда скажи, почему выбрал именно хоккей?
— Отец привел меня на лед, когда мне было семь. Возможно, на начальных порах я не осознавал всех прелестей данного вида спорта. Думаю, ты сама уже убедилась, что такое впервые встать на коньки. Но с течением времени я понял, что хоккей — это свобода, скорость, драйв. Подержав однажды клюшку в руках, ты уже не сможешь отказаться от нее.
Костенко улыбнулась и заглянула Литвинову в глаза: в морской бездне виднелось искорное сияние. Разговор о хоккее откликался в душе Николая, заставляя его проявить хоть немного эмоций. Искренних. Тех, что никогда не проявлялись в жизни.
— Что чувствуешь, когда шайба от твоей клюшки попадает в ворота?
— Полагаю, каждый хоккеист в этот момент ощущает разнообразный спектр положительных эмоций. И я не исключение.
— В недавнем матче я видела искры в твоих глазах, словно держать клюшку в руках — твоя жизнь.
Снова Костенко попала в точку. Эта фраза легким покалыванием отозвалась в его сердце. Николай на мгновение притормозил и оглянулся вокруг. Аня не поняла, почему они остановились, и вопросительно взглянула на Колю. Доли секунды пролетели, прежде чем Литвинов, как ни в чем не бывало, продолжил движение.
— Просто для меня хоккей — это родная стихия. Пожалуй, я даже могу сказать, что это мой дом. Я стараюсь отдать всего себя, чтобы внести вклад в развитие команды и чтобы одержать победу над соперником.
— На льду ты стараешься аккуратничать. Но бывают моменты, когда тебя удаляют с площадки. Это все всплеск эмоций?
— Аккуратность — дело случая. Иногда это происходит из-за накала страстей. Когда шайба переходит к тебе во владение и когда на кону стоит победа, ты забываешь про правила.
— И ты готов их нарушать, если потребуется?
— Вполне, если это не сильно навредит команде. На грубые нарушения я никогда не пойду, потому как они караются дисквалификацией до конца матча. Это неоправданный риск.
Они проехали еще несколько кругов, постепенно наращивая темп катания. Аня продолжала засыпать Колю вопросами относительно хоккея и взаимоотношений в команде. Николай послушно отвечал. С каждой минутой он ощущал себя более расслабленно, хоть и не мог позволить себе того, что хотел. Литвинов бы с удовольствием на бешеной скорости проехал несколько кругов, однако подвергать Костенко такому риску не желал. Поэтому катался в среднем темпе.
К середине сеанса массового катания Коля заметил, как Аня делала небольшие успехи: она устойчивее держалась на льду и увереннее отталкивалась от бортов после короткого перерыва. Ее пальцы даже ослабили хватку, с которой она вцепилась в его руку. Пару раз она даже просила, чтобы Литвинов отпустил ее руку и позволил сделать прокат самой. Однако Коля сурово взглянул на нее и не позволил: слишком резвые ребята крутились вокруг них.
За рядом обсуждаемых во время проката тем Николай и не заметил, как с обычных вопросов Аня перешла на более личные.
— Под постами в социальных сетях все только и спрашивают о тебе. Полагаю, у тебя большая армия поклонниц. Насколько это приятно?
Литвинов призадумался, пытаясь подобрать правильные слова. Поклонниц ему действительно было не занимать. Но ни одна так и не привлекла его внимание. Договор с отцом превалировал над мимолетными ощущениями.
— Эм, безусловно, приятно иметь поддержку со стороны. Все-таки фанаты — это наш рычаг в этом мощном двигателе под названием «хоккей». Но я считаю, что признание болельщиков не должно отражаться на хоккеисте и затмевать его профессиональный уровень. Он должен продолжать стремиться сделать что-то хорошее для команды.