— Прекратите! Ваше любопытство может стоит ей жизни! Вы же видите, что наш пресс-секретарь без сознания. И что же вы делаете? Придумываете ложь? Пытаетесь слепить сенсацию завтрашнего утра, чтобы заработать деньжат? Мерзко, подло и низко! Пропустите!
Литвинов оттолкнул плечом журналиста-пижона, который пытался преградить ему путь. Чувство гневного раздражения пробрало его до костей. Яркая вспышка снова ослепила его, заставив сощурить веки. Он ускорил шаг. Его не беспокоило то, что СМИ состряпают грязную статью. Не волновало то, как отреагирует на новость Александр Юрьевич. В настоящий момент Коля переживал только из-за одного: Аня пока не приходила в сознание.
Николай слышал топот журналистов, которые пытались его нагнать, чтобы расспросить. Слышал, как Сергей Петрович и Леша пытались их остановить. Улавливал стук собственного сердца, которое от накатившего волнения готово было вырваться из грудной клетки. Хоть бы Евгения Александровна еще не ушла домой.
Подойдя к медпункту, Литвинов разобрал в тишине копошения Ковалевой в кипе бумаг и постучал в дверь. От осознания, что помощь Ане будет оказана незамедлительно, он облегченно выдохнул.
— Входите.
Николай, немного наклонившись, локтем нажал на ручку и ногой подтолкнул дверь. Та распахнулась — и миндалевидного разреза глаза уставились на Литвинова.
— Евгения Александровна, на брифинге она потеряла сознание. Помогите привести ее в чувства, — на одном дыхании произнес Коля.
Ковалева рукой указала на кушетку и встала со стула.
— Приподними ее ноги, чтобы кровь прилила к голове, — дала указание медсестра и подошла к шкафу с лекарствами.
Коля приподнял ее ноги, уложив их к себе на колени и подложив под них кожаный ролл. Евгения Александровна налила на вату нашатырный спирт и, подойдя к изголовью, сделала пару круговых движений рукой вокруг носа. От резкого запаха Аня поморщилась, голова повернулась сначала влево, а затем вправо. Через секунду ее веки распахнулись. Через нос неприятный запах пробрался в горло, отчего то стало дико першить. Аня закашлялась.
— Ты в порядке? — обратив на нее взор, поинтересовался Коля.
Аня, прижав подбородок к груди, осмотрела его напуганное лицо и улыбнулась.
— Вполне.
Евгения Александровна, отойдя от кушетки, выбросила использованную вату в мусорное ведро и вернула пузырек с нашатырным спиртом в шкаф.
— Что же такое произошло, что ты отключилась? — поинтересовалась Ковалева, пряча ключ от шкафа с медикаментами в карман белого халата.
— Немного переволновалась. Но сейчас я чувствую себя лучше, — ответила Аня, приподнявшись на локтях.
— Благодари Николая.
— Спасибо, — вымолвила Костенко, накрыв его руку своей ладонью, отчего алый румянец поселился на его лице.
— Сейчас я осмотрю тебя на всякий случай, а потом можете ехать домой. Николай, можешь пока погулять, — сказала Евгения Александровна, потянувшись за тонометром.
Литвинов кивнул головой и выплыл в коридор. Находиться в медкабинете стало слишком душно. То ли жар обдал его бледную кожу из-за теплой одежды, то ли нарастал из-за прикосновения Ани. Николай не понимал. Он приткнулся к холодной серой стене, спрятав руки за спиной, и опустил взгляд в пол, будто бы там были написаны ответы на его вопросы. Почему меня бросает в жар в ее присутствии? Кто тот мужчина, заставивший Аню сильно волноваться? И почему я все еще здесь, а не дома? Ответы так и не посетили его голову.
Спустя десять минут дверь приоткрылась. Николай поднял взор с пола и перевел его на Аню, которая прощалась с Евгенией Александровной. Выглядела она лучше, чем когда он принес ее в медкабинет. Бледность спала, в бирюзовых глазах больше не читался страх: они сияли. Коля отпрянул от стены и подошел ближе к Ане.
— Я подвезу тебя. Тебе нужен отдых.
— Разве ты не устал за сегодня? Думаю, тебе самому не помешало бы набраться сил.
Николай проигнорировал сказанное. Оставлять ее он был не намерен, так как в какой-то степени чувствовал ответственность за нее. Если бросит ее сейчас, то всю ночь не сможет уснуть и будет вертеться на кровати из-за чувства вины.
— Забери свои вещи из тренерской, а я подожду тебя на парковке.
— Но…
— Без возражений. Мы слишком устали, чтобы тратить на это силы.
Аня пожала плечами и направилась к тренерской.
Николай вышел на улицу. Сумерки уже сгустились. Фонари один за одним зажглись ярко-желтыми огнями. Коля вяло зашагал к машине. От разыгравшегося ветра его немного раскачивало по сторонам. Но вопреки создавшемуся сопротивлению он все же дошел до черной мазерати и оперся на капот. Вытянув шею и воззрившись на темно-синее небо, замер в ожидании. Он не ведал, сколько так простоял. Быть может, минуту. Быть может, и все пять. Все это перестало иметь вес, когда порывистый ветер донес до его носа приятный лавандовый аромат. Она пришла.
— Поедем? — пролепетала Аня.
Николай качнул головой и, приоткрыв дверь, помог ей сесть в машину. Обогнув мазерати, сел в водительское кресло. Из-за плохо прикрытой двери в салоне продолжал гореть теплый желтый свет. Коля, пристегивая ремень безопасности, случайно коснулся ее руки, которая покоилась на краю кожаного кресла. Из уст автоматически сорвалось:
— Извини.
Но Аня не дрогнула. Лишь мягко улыбнулась и отвернулась к окну.
— Кто тот мужчина, от вида которого ты потеряла сознание? — плотно прикрыв дверь со своей стороны, спросил Коля. Он надеялся получить ответ хотя бы на один свой вопрос.
— Э, неважно, — даже при выключенном свете Николай заметил, как Аня изменилась в лице. — Вероятно, я спутала его с одним человеком.
— Снова прошлое?
Аня кивнула головой.
— Тот, кого я боюсь, не может знать о моем местоположении. Извини, но я не хочу об этом говорить.
Николай поджал губы. Он больше не стал расспрашивать Аню. Даже такого короткого ответа ему было достаточно для того, чтобы понять, что ее прошлое — это ящик Пандоры. Если его открыть, то загадки посыплются на его голову. Возможно, какая-то его часть хотела знать правду. Но другая препятствовала. Если Аня не желает приоткрывать завесу, то и он не станет. В молчании Коля вырулил с парковки.
— Может, включим музыку? — облокотившись на дверцу, предложила Аня.
— Почему?
— Потому что музыка не только смягчает боль, но и позволяет избежать неловкого молчания.
Николай нажал на кнопку и включил радио. Заиграла песня Imagination группы Shawn Mendes.
Oh, there she goes again
Ты снова приближаешься,
Every morning it's the same
Так бывает каждое утро —
You walk on by my house
Ты проходишь мимо моего дома,
I wanna call out your name
А мне хочется тебя окликнуть.
I want to tell you
Я хочу сказать тебе,
How beautiful you are
Какой красивой ты кажешься
From where I'm standing
Из той точки, в которой я стою.
Руки Коли намертво вцепились в руль. Исполнитель будто бы проник к нему в душу, по ниточке вытаскивая оттуда самое потаенное. Эти слова отражали то, что в последнее время Коле так хотелось сказать. Он так желал молвить о ее красоте, хоть сам до конца не понимал, как и когда это чувство смогло оковать его. Краем глаза Николай взглянул на Аню, которая, откинувшись на спинку кожаного сиденья, продолжала наблюдать за меняющимся пейзажем за окном. Уголки ее губ отчего-то вздымались вверх.
In my dreams you're with me
В моих мечтах ты со мной,
We'll be everything I want us to be
И вместе мы бесконечно счастливы.
And from there, who knows,
Кто знает, может быть,
Maybe this will be the night that we kiss
Эта ночь станет ночью
For the first time
Нашего первого поцелуя,
Or is that just me and my imagination
Или это просто мое разыгравшееся воображение.
Песня, раздававшаяся из динамиков, вконец спутала мысли Николая. Он, резко затормозив на светофоре, зажмурил веки, пытаясь отогнать подальше иллюзии, выстроенные его воображением. Этот вечер и эта ночь никогда не станут моментом их первого поцелуя. Свершиться этому точно невозможно. Извини, но ты похож на того, кто не умеет любить. Машина с рокотом рванула вперед, когда красный цвет сменился зеленым.