— Как же, дедушка, мы поймаем уток, ведь они высоко и быстро летают?
— В том-то и дело, что здесь, на озере, в это время собираются утки, которые почти не могут летать. У них старые перья выпадают. Поэтому утки и забираются в такую глушь и ждут, пока у них новые перья отрастут. Тут-то мы их выловим и окольцуем.
Озерцо, к которому так долго пробирались дедушка с Кириком, было совсем небольшое. Его противоположный берег зарос хвощами и осокой. Дедушка достал из лодки конец сети, привязал ее к ближайшей осине. Сел на корму. Кирику поручил распускать сеть. Они быстро перекрыли озеро снастью, другой конец ее дедушка привязал к жерди, вбитой в илистый берег. Затем поехали вдоль сети обратно, закрепляя ее жердями так, чтобы она поднялась над водой. Когда все приготовления были закончены, поехали к заболоченному берегу.
Дедушка вошел по колено в воду и принялся шумно бродить среди осоки и хвощей.
Озеро, казавшееся необитаемым, вдруг ожило: осока зашевелилась, из нее вылетело сразу десятка два уток.
Некоторые из них махали бесперыми крыльями и шлепали лапами по воде, как будто бежали, другие летели над самой водой. Напуганные утки стремились вперед, подальше от шума и, не замечая тонкой сети, запутывались в ней.
Пять уток уже барахтались в сети. Некоторые пытались нырнуть под нее, но напрасно: и под водой они попадали в западню. Сеть была легкая, поэтому утки, запутавшись в ней, сразу же всплывали.
Дедушка забрался в лодку, и началось самое интересное — кольцевание. Они ехали вдоль сети, вынимая перепуганных птиц. Освободит дед утку и передаст Кирику, а тот бережно держит птицу кверху лапками.
Дедушка же достает алюминиевое колечко, разгибает его и обертывает вокруг утиной лапки. Затем выпускает утку на воду. «Гуляй, — шутит дедушка, — пока в жаркое не попадешь». Утки с кряканьем торопятся скрыться в осоке.
Они не отпустили ни одной птицы, каждой надели на лапку по кольцу.
Стали собираться домой. Когда укладывали сеть, дедушка выронил оставшееся кольцо. Кирик поднял его и спросил:
— Дедушка, а почему слово «Москва» не по-русски написано?
— Потому что утки улетают на зиму далеко, в жаркие страны. Убьет охотник утку, прочитает на колечке слово «Москва» и пошлет к нам в столицу кольцо и свой адрес. Такой уговор между странами существует. Так и становится известным, куда наши утки зимовать отправляются.
Бобровая хатка
Дни летели быстро. Березы стали светло-желтыми, осины красными: лишь кое-где среди них выглядывали черные пихты и елочки. Дунет ветер — и рассыплет золотые листья по воде.
Загоревший, окрепший Кирик совсем не походил теперь на бледнолицего городского мальчика. Андрейка тоже подрос. Завтра он отправится в школу, поэтому на нем новенькая ученическая фуражка.
— Ты, Андрейка, счастливчик, в школу собрался! Мне же опять по двору одному слоняться.
— Мне и сумку новую лаковую купили, — похвастался Андрейка.
— А мне до весны жить в лесу…
Мальчики шли по берегу Черного озера. Тихо кругом, птицы не поют. Бобров в эту пору тоже не увидишь. Неожиданно в нескольких метрах от воды ребята наткнулись на большую груду полусгнившего валежника: очевидно, весной этот валежник находился в воде. От этой груды тянулась вверх дорожка из веток и огрызков осиновых стволов. Ребята стали подниматься по ней на бугор. Здесь под пихтой они увидели бобровую хатку. Наверное, бобры пользовались ею только в разлив.
— Может, это и не хатка, — усомнился Кирик. — В хатку, дедушка рассказывал, ход под водой бывает.
— Так это ведь в разлив, — возразил Андрейка. — Давай разберем хатку сверху и узнаем, что там есть!
— Ну вот еще! Тогда дедушке на глаза не показывайся. Давай вот эти ветки уберем.
Ребята принялись растаскивать ветки у основания хатки. Под ветками трава не росла, а в земле оказалась неглубокая канавка. Когда были убраны два больших липовых обрубка, обнаружилось большое овальное отверстие.
— Ну что, полезем? — Андрейка присел перед лазом.
Он сунул было голову в дыру, но ему за воротник и на новенькую фуражку тотчас посыпались комья сухой глины.
— Не полезу! Фуражка новая…
— Тогда уходи, я полезу…
Андрейка принялся чистить фуражку, а Кирик стал протискиваться в отверстие. Оно было узким. За ворот сыпались сухие комочки глины, из стенок высовывались корни, больно коловшие руки и спину. Кирик уже было собрался вернуться обратно, но тут тесный лаз кончился, стало свободнее. Кирик встал на колени, затем поднялся во весь рост и… больно ушиб голову о корень. С вытянутыми вперед руками он стал пробираться дальше, но сделал только два шага, как его руки нащупали выступ, а на нем щепки и гладкие палочки. Кирик догадался, что это остатки бобровой пищи. Он легко вскарабкался на выступ. Здесь была довольно просторная площадка, но стоять можно было только на коленях.