— Как такое возможно? — удивился я. — Магический кристалл был замутнен?
— Полностью замести за собой следы смог бы лишь исключительно одаренный мастер своего дела. Во всем Ригусе наберется не более двух десятков магов, способных справиться с такой сложной задачей, и я не могу представить, кто из них мог бы совершить подобную гнусность.
— Сила не служит гарантией порядочности, чаще даже наоборот… но я согласен с вами в том, что маг с такими возможностями нашел бы более простой способ удовлетворения своих желаний, склонись они в том направлении. — Я почувствовал, как вновь заработали старые мускулы, пробуждаясь от долгих лет спячки. Прошло много времени с тех пор, как я занимался расследованием своего последнего дела. — Что, помимо магии, могло бы помешать вашему скрайеру обнаружить следы?
Взяв с каминной полки графин с зеленой жидкостью неприглядного вида, Журавль налил зелья в высокий бокал, что стоял рядом с графином.
— Мое лекарство для горла, — пояснил он и выпил жидкость одним быстрым глотком. — Если бы тело девочки очень тщательно вытерли или обработали каким-нибудь химикатом. Или если бы одежда, которая была на ней, соприкасалась бы с ее телом только короткое время, гадатель тоже не нашел бы следов. Это не моя сфера. Я не совсем уверен.
Запах, который я учуял на теле девочки, мог быть очистительным химикатом. Конечно, он мог означать массу других вещей, но хотя бы было уже от чего оттолкнуться.
— Для начала хотя бы что-то. — Собравшись с духом, чтобы развернуться и тронуться в обратный путь, я вдруг поймал себя на том, что не хочу уходить. Какая-то часть меня желала погрузиться в мягкое синее кресло, выпить чашку чая с моим старым учителем и поболтать о прожитых днях. — Благодарю за помощь. Очень признателен вам за то, что приняли меня. Я дам вам знать, если найду что-нибудь.
— Надеюсь, ты отыщешь человека, который совершил это, и надеюсь, это не последний твой визит. Я скучал по тебе… и неприятностям, которые ты приносил к моим дверям, точно приблудный кот с мертвым голубем в пасти.
Маг улыбнулся. Я тоже ответил ему улыбкой и двинулся к выходу, но неожиданно строгий голос старого наставника остановил меня:
— Селия хочет повидаться с тобой, пока ты не ушел. — Кажется, я все-таки вздрогнул при упоминании ее имени, хотя и старался держать себя в руках. — Она в оранжерее. Должно быть, ты не забыл дорогу.
Разумеется, не забыл.
— Как она? — поинтересовался я.
— Готовится к получению мага первого ранга через пару недель. Это большая честь.
Маг первого ранга — высшая степень, которую может получить маг. Высоким званием обладало лишь десятка два искуснейших чародеев королевства, каждый из которых отличился особыми заслугами перед страной либо оказал нужную услугу нужным людям. Журавль был абсолютно прав: получить такую высокую степень было подлинной честью, особенно в возрасте Селии. Но я спрашивал не о том.
— Как она поживает?
Журавль отвел глаза в сторону, и я получил тот единственный ответ, который хотел услышать.
— Хорошо, — сказал маг. — У нее все… хорошо.
Я спустился на этаж ниже и остановился перед дверью с мутным стеклом. Как ни велик был соблазн достать из-под куртки пузырек амброзии, я все же сдержался. Лучше сделать все быстро и на трезвую голову.
Оранжерея была прекрасна, как и все в Гнезде. Садовые растения, привезенные отовсюду из Тринадцати Земель, буйно росли в теплой и влажной среде, цветы различных оттенков добавляли живости однообразию стен из синего камня. Ярко-лиловые конусы королевских пальчиков выступали на фоне оранжевых метелок гусиных лапок, пышные гроздья цветов Дэвы наполняли своим ароматом все помещение, да и многие другие заморские растения процветали во влажном зное теплицы.
Селия слышала, как я вошел, но не оставила своего занятия, продолжая колдовать с филигранным серебряным кувшином в руке над маленьким папоротником в углу оранжереи. Голубое платье плотно натянулось на пояснице склоненной фигуры, приоткрыв бедра, но, как только Селия выпрямилась, оно легко опустилось до самых колен. Она повернулась ко мне, и я увидел ее лицо, такое знакомое, несмотря на годы разлуки, и мягкие каштановые волосы над карими миндалевидными глазами. Изгибы нежно-медовой шеи обнимало простенькое ожерелье, лакированный деревянный медальон на нитке, расписанный спереди киренскими буквами.