— Не, а почему сразу все смотрят на меня? Что, нашли самого жадного? Если на то пошло, и я серьезно! — Дорохов сидел красный, как рак.
— Дорогие мои, это грязные деньги, я из них не возьму и копейки.
— Ой, какой благородный! А Светлана? У нее этот упырь забрал все! Слышишь?! ВСЕ! В том числе серьезный налаженный бизнес. Она, по-твоему, не имеет права на компенсацию?
Я глубоко задумался. Здесь Митрич был определенно прав.
— Ваня, не кипятись. Я ни на чем не настаиваю, давай говорить спокойно. О Светлане Леонидовне я и правда не подумал. Мне кажется, что в такой ситуации она вполне имеет право на некоторую компенсацию.
— Мне ничего не надо, — тихо проговорила Светлана.
— Света, не надо делать необдуманных поступков. Он обманом завладел твоим имуществом, почему тебе не взять свое?! — Дорохов был весьма убедителен.
— Ну не знаю, — она уже не была столь уверена. — Мне просто не нравятся эти деньги, они в крови!
— Это все ерунда! Ты берешь свое, понимаешь?
— Ладно, Митрич, эту тему можем пока закрыть. В конце концов, Светлана потом сама решит. Но в любом случае это лишь некоторая часть денег. Что ты собрался делать с остальными?
Дорохов задумался.
— Знаешь, Дэнис, речь идет об очень крупной сумме, и принимать здесь скоропалительные решения негоже. Давай рассмотрим принципиально возможные варианты, что мы можем сделать с ними.
— Интересная мысль. Давай.
— Итак. Мы можем отдать их Святославскому.
— Это сразу отпадает. Очевидно, он их использует во зло.
— Отлично. Можем еще отдать их государству…
Светлана тихо рассмеялась, мы с Митричем тоже не удержались от улыбок.
— Вариант общего одобрения не вызвал, — продолжил Дорохов. — Можем разделить между собой.
— Я категорически против.
— Я тоже, — подняла правую руку Светлана.
— Так. Деньги можно банально уничтожить.
— А смысл? Нет, это неразумно, — я начал наконец понимать, что проблема на самом деле не так проста, как казалась на первый взгляд.
— Что еще остается?
— Можно отдать Церкви, — пришла мне в голову мысль.
— Церкви в лице кого? — язвительный тон Митрича не предвещал ничего хорошего. — Чиновника с Чистого переулка? А не лучше ли в таком разе отдать государству?
— Митрич, давай не будем, а? — вспылил я.
— А что?! Подумаешь, треснет харя у парочки попов, зато денежки пристроим.
— Ваня, прекрати! — Светлана Леонидовна вступилась за меня.
Мы с Дороховым надулись и замолчали. Надо сказать, я понимал, что определенная доля истины в словах Митрича все же есть.
— Ну тогда отдать священнику, которому можно доверять, — не сдавался я.
— Угу, свою головную боль свалить не плечи несчастного попа.
Да, здесь Митрич тоже был прав.
— И что же ты предлагаешь? — сдался я.
— Пока ничего конкретного. Такие вопросы сразу не решаются. Вопрос надо изучить и проработать. Я знаю одно! В России сегодня очень много несчастных нуждающихся людей, до которых никому нет дела. И, если это грязные деньги, заработанные на человеческом горе, то будет справедливо использовать их на помощь тем, кто попал в беду. Здесь достаточно средств, чтобы построить здание, оборудовать его и еще останутся деньги, которые можно вложить под проценты. На эти доходы и содержать в дальнейшем созданное учреждение. А что это будет, не столь важно, я пока не придумал.
Мы с тещей задумались надолго. Я чувствовал, что в главном Дорохов прав. Теща, видимо, была аналогичного мнения.
— Хорошо, Ванечка, мы подумаем. — Светлана Леонидовна разрядила обстановку.
Мы поболтали еще немного на отвлеченные темы и отправились спать.
* * *После ухода Шпаллера Святославский впал в легкую прострацию, уставившись на муху, неподвижно сидящую на стене напротив. Поток мыслей в его голове остановился. Он не мог думать ни о чем, кроме утраченных денег, но эти мысли причиняли ему невыносимые страдания. Мозг будто щелкнул предохранителем, отгородившись от всего.
Зазвонил мобильный телефон. Радош машинально взял трубку.
— К вам гости, будут минут через десять, — звонил один из прикормленных сотрудников местного управления ФСБ.
— Я понял, благодарю.
Радош попытался снова связаться со своим покровителем из Москвы, но после двух гудков абонент отключил телефон. Такого раньше не было. Святославский отбросил телефон в сторону и продолжил созерцание насекомого.
«Бежать», — мелькнула в голове одинокая мысль.
«А зачем? Без денег все теряет смысл. Все кончено. ВСЕ!»
Медленно открылась дверь, и в комнату вошла рыжая девушка, которая пол года назад выбросилась из окна этой самой комнаты. Гостья была без одежды, а из уголков губ, искривленных в насмешливой улыбке, сочились струйки крови.