Ближе к вечеру я решил что-нибудь почитать, одолжив у сокамерников прочитанные ими книги и добавив к ним свои — переданные отцом. Когда рука коснулась молитвослова, меня словно ударило током. «Да ну его, все и так вроде идет нормально, а молиться я не хочу, не могу, да и не удобно здесь это делать при людях», — эта мысль, неожиданно пришедшая в голову, была слишком агрессивной. Такая настойчивость помысла была мне хорошо знакома, но я отогнал от себя тревожные мысли. Вот опять уже в который раз в своей жизни я поступил подобно страусу, спрятав голову в песок. Беда не заставила себя долго ждать…
Горе от ума
Светлана Леонидовна уютно устроилась за угловым столиком в ирландском пабе аэропорта Шереметьево-2. Регистрация на рейс Москва-Милан и паспортный контроль были позади. Она уже совершила небольшой шоппинг в Duty Free и наслаждалась этими чудесными мгновениями перед посадкой на борт самолета, неспешно потягивая любимый ирландский кофе. В баре было на удивление малолюдно, и наша героиня погрузилась в сладкие грезы, в которых она путешествовала по изумительным миланским бутикам. Пожалуй, более ничто в жизни не приносило ей столько удовольствия, разве что это волшебное ожидание полета за границу, полета все равно куда, лишь бы подальше от этой грязной, некультурной страны, от этого хмурого вечно серого города и от этой опостылевшей жизни и давно надоевшей работы. Дело, которому раньше она отдавала всю себя, постепенно наскучило настолько, что пребывание на работе превратилось в тяжкую повинность. Как назло, в последнее время на работе дела стали идти все хуже, все больше внимания требовалось от Светланы Леонидовны, все большее раздражение вызывали часы, проведенные в офисе. Она еще не догадывалась, что вернется в Москву уже совсем другим человеком, для которого все прежние проблемы просто перестанут существовать.
В свои сорок семь лет Светлана Леонидовна выглядела максимум на тридцать пять. Подруги откровенно завидовали ей — современная свободная деловая женщина, получающая около полумиллиона долларов чистого годового дохода, который приносила ей сеть ювелирных магазинов. Они с завистью смотрели на череду ее регулярно сменявшихся любовников — молодых смазливых жеребцов, одним своим взглядом заставлявших подруг учащенно дышать. Светлана Леонидовна не переубеждала своих знакомых — пусть думают, что у нее все прекрасно. На самом деле ее не устраивало практически все в ее жизни, в том числе эти смазливые мальчики, лихо расходовавшие ее кровно заработанные деньги.
Скука… Именно она изматывала Светлану. Было время, когда жизнь кипела, переливаясь через край. Строительство нового бизнеса, отчаянные схватки с чиновниками, бандитами, конкурентами. Это был настоящий азарт! Светлана доказала всем, а в первую очередь самой себе, что она лучшая, избранная, она по-настоящему достойна того блестящего положения, которого добилась сама. Однако прошли годы, и все вокруг сильно изменилось. Уровень благосостояния Светланы Леонидовны на фоне новоявленных представителей столичной бизнес-элиты уже не был даже выше среднего. Многочисленные жены и подружки олигархов были не только значительно богаче, но и существенно моложе Светланы. Да, они получили свои деньги без труда, но кого из окружающих это волновало? Они были молоды, красивы, успешны и богаты. Перед ними преклонялись, им посвящали песни, их книги издавали огромными тиражами. Светлана Леонидовна же оказалась на обочине, из избранной стала посредственностью. Заграница для нее так и не стала вторым домом, вот и приходилось довольствоваться краткими наездами за покупками, а в промежутках между ними страдать от российской серости.
И еще раздражала Светлану дочь, которую воспитала умершая недавно бабушка. Дочь раздражала прежде всего своей ненормальностью. Она не просила денег, как другие дети состоятельных родителей, жила самостоятельно, но постоянно лезла со своим показным вниманием, донимала телефонными звонками, притворной заботой о самочувствии, делах и прочем. Неожиданно ожил лежащий на столике мобильный. «Легка на помине», — скривилась Светлана Леонидовна, отвечая на звонок.
— Алло.
— Мамочка привет. Ты как? Кажется, ты собиралась лететь в Италию?
— Да, дочь, собиралась. Вот сижу в аэропорту, скоро посадка.