Неужели так сложно хотя бы в ноты попадать? Бога ради, в нотной гамме всего семь нот! Как можно так ложать?
Но, как оказалось, это было только начало. Начало, мать вашу! И чем дальше, тем глубже в лес.
Я упёрся локтями в стол, сжал пальцами голову. Вот именно поэтому я не хотел сюда! И именно по этой причине Тёма запихал меня в это кресло. Издевательство, с целью наказания – вот, что это. Он хочет в сотый раз показать мне, кто главный. Я для него пешка, которую он может свободно двигать по доске в клеточку.
Я не заглядывал в анкеты участников, редко поднимал глаза на сцену – у меня не было желания ещё и видеть этих извращенцев. А кто они, если так издеваются над музыкой? Временами вздрагивал от аплодисментов нерадивых зрителей, которые зачастую делали это по команде. Ну, не могли же они на полном серьезе аплодировать этим бездарям? Я искренне удивлялся, когда и судьи, в принципе уважаемые люди в мире шоу-бизнеса, ещё о чём-то с ними разговаривали.
Не все, конечно, были невыносимыми. Некоторые пели вполне сносно, но никто не привлекал особого внимания.
Пока не появилась она. Пятидесятая по очереди.
Мы уже успели сделать два перерыва, хотя бы для того, чтобы уши не закровоточили, а зрители могли толпой сходить в туалет.
Я выкурил пару сигарет, оправил своему директору несколько ласковых сравнений и пожеланий. Пусть Тёма молится, чтобы меня хватило ещё на несколько часов, и я благополучно вытерпел и не взорвался. Волосы потеряли причёску, которую с утра смастерил гримёр. Мои пальцы сделали из них гнездо. Я был на грани.
Я не видел, как она вышла, лишь слышал, как застучали её каблучки - звонко, но не шибко уверенно.
- Лора Ви, - представилась она, и её голос разнёсся по залу, словно звон хрустального колокольчика. Я напрягся, по спине спустился холодок, а ведь она еще только имя свое назвала.
Первое, что бросилось в глаза, когда я ускоренно поднял голову вверх, - это невероятная копна темных кудрявых волос, обрамляющая миниатюрное тело. Свет был недостаточно ярким, чтобы я мог как следует рассмотреть их цвет, но непослушный объем, который она тщательно старалась пригладить, уже привлек моё внимание.
Мои глаза переместились на её лицо. Миловидное. Подбородок скромно опущен, пухлые губы поджаты, а крупные глаза несмело двигались между судьями, пока не остановились на мне. Я сглотнул. Глаза у неё тоже темные. Образовалась пауза, которую мне не хотелось нарушать, и она начала затягиваться. Слышу покашливание позади себя, хотя зрители молчали, видимо, тоже исследуя участницу.
Не могу отвести от неё глаз, словно она магнитила меня. А я, кажется, её. Но в этом нет ничего удивительного. На меня все девчонки так смотрят. И я знаю, что их во мне привлекает.
- Можешь начинать, - торопит мой сосед.
Девушка кивнула, отчего её волосы колыхнулись. Мои пальцы зашевелились на столе: вдруг захотелось сжать в ладонях волнистую прядь. Внизу живота появилась тяжесть. Когда я последний раз ощущал такое волнение?
Зазвучала узнаваемая с первых нот мелодия: у меня отвисла челюсть. Серьезно? Она не шутит?
Нет, девчонка не шутила. Её нога принялась отбивать ритм, она считала. С такой сложной и знаменитой песней нельзя играть. Напрягся не только я. Все замерли в ожидании – кто-то провала, кто-то чуда.
Я чётко видел, как девушка сделала глубокий глоток воздуха, затем начала так аккуратно, что я задержал дыхание, чтобы не пропустить ни единый звук:
- Every night in my dreams
I see you, I feel you
That is how I know you go on.
Похоже, все-таки чудо.
Под кожей зашевелились мурашки, а волоски на всем теле встали дыбом. Её голос зажурчал, словно ручеёк весной, омывая свежестью. Прищуриваюсь, напрягаю слух, чтобы услышать, как она облажается, но нет. Всё точно и чётко. Трепет внизу живота распространился по всему телу.
Как, черт её подери, она это делает?
- Near, far, wherever you arе… - затягивает она, а я жмурюсь, не в силах сдержать нахлынувшее удовольствие. Ничуть не хуже самой Celine Dion. Скорее даже мягче и нежнее, хотя и слишком идеально, по академическим стандартам. В её исполнении не было задора, никакой игры голосом. Словно… если она решится сделать шаг сторону, её расстреляют.
Помню, Снежка однажды рассказывала мне, что за пренебрежением канона их строго наказывают. Могут даже по пальцам ударить за самодеятельность. Поэтому она никогда не экспериментирует в стенах академии. Эту девочку тоже кто-то выдрессировал? Кто?