В декабре 1941 г. я четыре или пять раз ходила с нашей разведгруппой в тыл врага. Перед декабрьскими боями я ходила в очень важную разведку, т. к. Гитлер отдал приказ Манштейну взять Севастополь к Новому году. Нужно было знать сроки начала наступления. Генерал-майор Петров отдал приказ Горпищенко во что бы то ни стало взять языка, именно нашей разведке, она считалась самой сильной, ведь моряки же. Я тоже пошла как обслуживающий медперсонал, мне выдали маскхалат, автомат «ППШ», как у всех разведчиков, и, главное, санитарная сумка. Ночью вышли, днем замаскировались в нейтральной зоне и ближе к ночи пошли к немецким позициям. Мы там были 2 суток, прошли через 2 немецких поста, достали ценного языка, штабного работника, и документы еще захватили с собой, были, конечно потери и у нас, и у немцев. Язык был тяжело раненный, его, когда брали, сильно ножом резанули, я оказала медицинскую помощь, остановила кровь. Тут же подошли к нам немцы, я ранена была, осколочным, перевязала кое-как, но кровь течет. Главное для нас было — достичь нейтральной зоны, когда выходишь, уже не так страшно. С собой забрали свои трупы и раненых, всеми силами несли. И немцы, кстати, так же делали, старались не оставлять трупов. Приволокли его в штаб, это был мой первый язык, подошел к нам полковник Горпищенко, посмотрел на немца, и сказал: «Молодцы ребята, солидного туза захватили! — пожал разведчикам руки, я стою, ко мне подошел: — А ты, доченька, не испугалась такого верзилу?» Я ответила, что в первый момент было страшно, душа в пятки ушла, но когда наши разведчики, Ваня Антонюк и адыгеец Ильяс Тлюстангелов, мы его Борисом звали (меня, кстати, все называли Катей), кляп в рот втолкнули, руки связали, страх прошел. Правда, тащить было тяжело, грузный, да еще автомат и санитарная сумка мешают. «Спасибо тебе, Катюша!» — сказал мне Горпищенко, достал из кобуры свой пистолет и вручил мне. С этим пистолетом я ходила до конца обороны Севастополя. Ильяс, помимо прочего, еще и политруком у разведчиков был, они же у штаба постоянно находились. Из политотдела армии сразу прислали переводчика, я пошла к себе вся в крови и грязи, с осколочным ранением. За этого языка меня наградили орденом Красной Звезды, как и Ильяса, и Ваню Антонюка. От него сняли очень ценные сведения, с помощью которых удалось отбить немецкое наступление. Пленный показал, что 16 декабря Гитлер дал директиву, чтобы начать генеральное наступление на Севастополь 17-го, соответственно, мы подготовились к этому наступлению. Но всего мы, разведчики, тогда не знали, не положено было. После еще несколько раз ходила в разведку, но такого сильного языка больше не было, я разведчиков либо встречала на передовой, либо шла с ними, они меня обычно оставляли под кустом в нейтральной зоне, сами идут вперед, если нужно, я оказываю медицинскую помощь, языка тащу. Ходили группой в 15–20 человек.