— Ну, что ты? Нет необходимости в скорой… Сейчас на кухню пойдём я тебе там чайку заварю с ромашкой и мятой успокоишься. В кроватку ляжешь на утро все пройдёт…
— Н-нет, Наталья Н-николаевна мне нехорошо…
Наталья сжали плечи невестки, и снова проигнорировала её очень слабые попытки вырватся.
— Брось, Пташка моя. Всё хорошо с тобой… Все хорошо… ***
Свекровь напоила Полину горячим чаем с мятой, ромашкой и щедрой порцией клубничного варенья. И неожиданно девушку разморило, даже боль отступила на второй план.
Сон окутал плотным коконом и не отпускал до самого утра. Будущая мать промучилась от болей, потела и стонала как в бреду. А наконец-то очнувшись от кромешного ада поняла — Всё плохо.
Очень-очень плохо…
Встала с кровати. Колени подрагивали и болели. Еле дошла до двери. Из последних сил дернула ручку. Вышла в коридор. Доковыляла до лестницы. Начала спускаться. Одной рукой нежно обхватила свой большой живот.
— Сейчас, сейчас, малыш. Все с нами хорошо будет…
Бедное её сердце стучало как бешеное. Уши заложило от этого грохота. Ей стало страшно. Она больше всего на свете боялась что её мальчик…
Что он…
«Нет, Нет. Не думай, иди!» — Приказала себе из последних сил.
Спустилась вниз по крутой, винтовой лестнице непростая задача. Но ей нужно было сделать это. Телефона в спальне не было, а ее мобильный так и остался у Натальи. Нужно было добраться до домашнего телефона и набрать 112.
Почти. Еще пара ступенек. Ноги предательски подкосились, но пальцы крепко впились в перила.
— Фея?
Герман влетел в дом и как вкопанный остановился. Испуганный, взъерошенный весь какой-то помятый. Посмотрела на него красными и воспалёнными глазами и слабо улыбнулась.
— Ты… — Выдохнула и ноги совсем перестали держать.
— ПОЛИНА!
Она упала словно мешок муки. Сильный удар выбил у неё весь оставшийся воздух из лёгких, но когда Герман подскочил к ней то девушка все ещё оставалась в сознании.
— Господи… — Говорит он растерянно. На его лице она увидела не ужас. Губы Германа дрожали и ей хотелось стереть его тревогу пальцами.
— Что? Что случилось, Сладкая? — Нервно и осторожно ощупал её.
— Всё хорошо. Я же обещала тебе… С нами все хорошо… Он в порядке. — Прошептала и она.
Мутные глаза горели, на синих губах была улыбка. Изо рта тянулась нить крови смешанная со слюной. Герман закричал.
— ВЫЗОВИТЕ СКОРУЮ! СКОРЕЙ! РИТКА! КТО НИБУДЬ!
Полина из последних сил нашла его руку. Она у него была горячая, согревающая, а вот её ладони напротив были холодные, безжизненные… Сжала его пальцы не переставая твердить, что с они в порядке.
Он бережно взял её на руки. Германа всего трясло. Он буквально умирал со страху. Боялся навредить, Адамовой ещё больше…
— Сейчас, сейчас, сейчас… К врачам поедем… — Герман успокаивал стонущую подругу и бережно нес её на руках. — Ты только не отключайся, слышишь? Не отключайся, Поль… Родная моя не закрывай глаза, слышишь? Только не закрывай…
Собранный Виктор Сергеевич, растерянная Наталья и потерянный Герман сидели в белом коридоре клиники напротив двери с надписью “Реанимация”.
Герману казалось, что он не может дышать. Что он не живой уже. В голове лишь одна мысль крутилась:
«Боже не дай ей умереть…»
Полину привезли уже в очень тяжёлом состоянии. И прогнозы были неутешительными… Угроза жизни матери и ребёнка. А самым шокирующим было, что сердце плода не билось в утробе матери…
Герман впервые в жизни молился. Всю свою жизнь он не верил в бога. С самого детства отрицал любое его существование, а сейчас умолял спасти женщину, которую любил одной единственной молитвой которую знал.
— Как она?! — Герман услышал громкий голос брата.
Голос, который был теперь ему глубоко ненавистен.
Андрей в мятой рубашке и брюках, сонный буквально бежал к ним.
— В тяжёлом состоянии, Сынок. Держись!
Виктор Сергеевич сочувственно посмотрел на старшего и положил свою широкую ладонь ему на плечо. Герман же не мог поверить своим ушам.
«Держись? Что бл*ть, отец?»
Злость поднялась в нем и переполнила его чашу терпения до краёв.
«Это сейчас, Полине нужна была сила пережить все это. А не дебилу которому было насрать на беременную жену все это время!»
Не контролируя себя Герман бросился на Андрея с кулаками.
— Тварь! Это из-за тебя она в таком состоянии! ЭТО ТЫ ЕЁ ДОВЁЛ! МРАЗЬ НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! — Закричал парень. Повалив брата на пол он наносил ему беспощадные удары.
— Герман!! Мальчики перестаньте! — Заплакала Наталья.
Андрей, впрочем, не собирался молча терпеть побои и бросился на Германа в ответ. Завязалась шумная драка. Разъярённого Германа пришлось оттаскивать двум крупным санитарам.
Андрею Наталья поправляла порванную рубашку причитая, а Германа силой повели в процедурный кабинет чтобы сделать успокоительный укол. И пока его тащили он не прекращал покрывает Андрея нецензурной бранью.
— Герочка! Ну вы же братья! — Зарыдала Наталья в голос, умоляя, прекратить этот ужас.
— Он мне не брат! Начая с этого момента эта мразь для меня умерла! — Герман сплюнул кровь на белоснежный вымытый паркет.
Потом он ткнул пальцем в сторону Андрея. Санитары продолжали крепко держать его под руки.
— Молись, урод! Очень хорошо, молись… Если она умрёт я убью тебя!
— Увидите уже его! — Скривившись потребовал холодным тоном Калинин — старший.
— Убью, убью, убью… Зарежу, собственными руками удушу… — Безумно бормотал Герман.
40
— Вы слышите, Полина Анатольевна? — Высокий голос доктора повторил вопрос.
Полина кивнула. Она смотрела перед собой стеклянными глазами.
— Да, да. Конечно. — Ответила. В её голосе больше не было тепла, мягких нот. В её голосе больше не было жизни…
— Ваш организм сейчас сильно ослаблен после хммм… Потери. — Доктор старался тщательно подбирать слова.
Но Полине было все равно на слова. большую их часть она просто пропускала мимо ушей. Как подлежащий камень вода не течёт, так и до Полины не доходил смысл речи врача.
Глеб Савельевич высокий мужчина в годах. С сединой покрывающей почти всю его голову, с длинной бородой которую он постоянно почесал и заячьими хмурыми глазами.
— Вам нужно время на восстановление. Думаю примерно пол — года, а после вы с мужем можете попробовать снова. Не все ещё потеряно, Полина Анатольевна…
«Попробовать снова это блин вообще как? Это, что игра? Черт не получилось! Проиграли! А давай ещё сыграем?»
Полина не могла вообразить себе, что все закончилось. Её мальчик умер. Вот так вот. Она носила его под сердцем семь месяцев, готовила ему детскую, покупала вещи, дала имя… А его у неё отняли.
Самое ужасное в том, что ей пришлось рожать. Врачи тогда уже поняли, что плод мёртв. Но по другому было нельзя.
Она помнила все: падуги, схватки, призывы тужиться сильнее, чью-то неприятно потную, горячую ладонь сжимающую её пальцы…
Абсолютно всё. Каждую деталь, мутный взор уловил, даже крошечное покрасневшее тельце которое сразу же завернули и куда-то унесли.
И эти сцены в голове не давали Полине покоя. Ни днем ни ночью…
— Вы понимаете меня дорогая, Полина Анатольевна?
— Где мой ребёнок? — Спросила сухим голосом.
Она устремила взгляд в стену. Они тут были больничными, классическими. Даже в элитных больничках стены все равно унылые белые или грязно — зелёные словно в муниципалке находишься…
— Что? — Растерялся мужчина.
— Я спросила вас… Где. Мой. Ребёнок. М?
— Ну… — Врач замялся. Нервно почесал бороду и сильно смутился. — У коллег… Нужно провести вскрытие…
— Вскрытие?
Девушка впервые посмотрела на доктора в упор. Её глаза были воспалёнными, красными и пустыми. Вид у неё желал лучшего.