Губы Полины невольно расплылись в улыбке. И она послушно открыла рот, а потом проглотила еду.
— Молодчинка. — Довольно хмыкнул Герман отставляя посуду в сторону.
Поправил короткие волосы, удобно устроился в ногах Полины.
— Почитаем? — Весело предложил.
Недавно Герман придумал “ новый способ” вытащить любимую Фею из депрессии.
Чтение вслух.
Обычно после обеда и обязательно вечером после ужина. Он приносил в её комнату выбранный заранее роман и громко на разный лад, разными голосами (мужскими, женскими, детскими, старческими) читал ей. Девушка слушала проявляя присущую ей теперь безэмоциональность.
Она не смеялась, не плакала. Её губы лишь иногда растягивала радостная улыбка, а при грустных моментах она тяжело вздыхала.
У Полины сегодня было особенно паршивое настроение. Читать ей не хотелось. Хотелось поплакать, но сколько бы она не делала попыток вызвать слезы они не приходили. И хоть провались под землю…
— Ну чего ты, Малыш? — Герман наклонился к ней.
Ласково провел пальцами по её подбородку и щеке. Заправил за ухо непослушный локон выбившейся из неаккуратного хвоста. Полина посмотрела ему в глаза.
Взгляд был пустым, отрешенным.
Но где-то там за кромкой радужки плескалась съедающая её изнутри печаль. Такая огромная и мрачная, что у Герман закололо в груди. И пальцы затряслись.
— Почему я такое ничтожество, Герман? — Спросила она серьёзно. — Почему? Что со мной не так?!
Герман нахмурил брови. На лбу появилась складка. Что означало — Он сильно расстроен. Его рука переместилась на её шею. Пальцы стали играться с её кулоном. Серебряной цепочкой с чёрной бабочкой.
Он смотрел на шею и плечи Полины. Разглядывал выступающие ключичные кости, облизывал полные губы и лукаво улыбался когда, говорил.
— Больше не произноси при мне такое, Фея. Ладно? Как такая королева как ты может быть ничтожеством?
Полина была не настроена на его игры. Но его теплые пальцы прикасающееся к её коже дарили ей неожиданно волнующие мурашки от лопаток до копчика.
Кончики ресниц Полины все ещё подрагивали когда она избавилась от приятного морока и отбросила руку парня.
— Мой ребёнок умер. — Горько усмехнулась она. — Муж отдалился. Каждый день я погружена в горе. И в мысли: “Любил ли он меня хоть секунду, хоть мгновение когда мы были вместе? Хоть минуту был ли счастлив в моих объятиях?”
Герман молчал. Ему снова нужно было оправдывать брата. Он не мог не оправдывать его. Ведь Полина ждала. Жаждала этих оправданий.
Герман считал любовь жуткой штукой.
Он пологал, что одних людей любовь делается лучше. Они становиться умнее и сильнее. Других же любовь переламывает несчадно.
Он и сам пережил этот излом в девятнадцать лет. И хорошо понимал, что сейчас происходит с Полиной. И Герман очень не хотел переломать её ещё больше.
Как говорится: “лучше правда чем сладкая ложь” Но вся соль в том, что сейчас лучше ложь во спасение.
— Андрей тоже переживает. Просто он другой немного. Если он не показывает это не значит, что ему плевать на тебя. Понимаешь? — Осторожно начал он.
Сам Герман совершенно не верил в свои же слова. Он думал, что Андрею плевать. На ребёнка, на жену, даже на самого себя. Он пока не умел любить.
Да и можно ли это вообще научится?
Герман не знал этого.
Полина сложила руки на груди и сморщилась. Она чувствовала всю эту ложь. Да может она и была наивной дурочкой, но она никогда не была идиоткой.
По поведению Андрея она давно все поняла.
— Зачем ты врешь мне? Твой брат меня не любит и ты это знаешь!
Герман посмотрел на неё. Нежность и любовь смещались в его горящем взгляде. Полина любила этот взгляд. Хоть и не понимала какие чувства он на самом деле скрывал в себе.
«Потому, что ты любишь его.» — Подумал Герман с болью.
— Слушай у вас все ещё будет хорошо. Поверь мне. — Он коротко прикоснулся к её запястью и тут же сильно смутился.
— Я даже заплакать не в состоянии. Мне так плохо… — Прошептала Полина нервно сжимая побелевшими пальцами плед.
Герман улыбнулся. Поддавшись эмоциям парень наклонился и поцеловал подругу в лоб.
— У тебя посттравматический синдром, Сладкая. Это пройдёт со временем. Обещаю тебе, что будем плакать вместе.
Герман прижался своим лбом к её и закрыл глаза. Приятное, невероятное чувство любви по отношению к Полине овладело им.
Девушка тоже ощутила это чувство. Бабочки в животе поднялись, а мурашки заходили ходуном по всему телу. Неловко она соединила пальцы рук с его.
В груди, что-то лопнуло и сладко разлилось по всей сердечной мышце.
Впервые после всего.
В этот короткий миг ей стало по настоящему хорошо. Здесь. Рядом с человеком который любит её. В этой комнате…
Темнота, прохладная обивка дивана, горячее тело рядом. Андрей плохо соображал. Голова кружилась, мысли путались.
Когда знакомые губы со сладким вкусом персика поцеловали его в первый раз он ничего не понял, но они поцеловали его и во второй раз и в третий…
Эльза сжимая его лицо ладони тесно к нему прижималась не прекращая покрывать его губы, нос, подбородок смачными поцелуями.
— Я люблю тебя… Люблю! — Шептала она исступленно.
— Я женат… Я так не могу… — Пробормотал качая головой Калинин.
Мужчина попытался вырваться из объятий. Но Эльза продолжала целовать его и прижиматься. От неё пахло тонким ароматом духов, ягодами и алкоголем.
— Ты меня любишь! Я знаю… Андрюша… И я тебя люблю не отворачивайся от меня, пожалуйста не отворачивайся…
Красные губы целовали его шею, подбородок, находят его уста.
Кровь стучала в висках. Андрей все-таки оттянул от себя женщину, которая присасывалась как пиявка. Они смотрели друг на друга безумными глазами.
— Мы ещё можем быть вместе….
Произнесла Эля гипнотически гладя его по волосам одной рукой. Андрей медленно сглотнул слюну.
— Я знаю, что ты все ещё мой… Что ты меня люб…
Мужчина резко схватил женщину усаживая на свои колени и впился в её рот жёстким поцелуем. Эльза издала довольный стон когда бывший любовник прокусил её нижнюю губу.
В ответ изящные ручки с кольцами с силой оттянули тёмные волосы назад…
46
Герман поправил плед. Полина спала сладко посапывая и раскинув руки в стороны. Он улыбнулся и встал.
— Спокойной ночи, Фея. — Пожелал он тихо.
Взял потрёпанный временем роман “Отцы и Дети” и безмолвно напевая вышел из комнаты не забыв аккуратно прикрыть за собой дверь. Полина заворочилась в постели, сон отступил. Не открывая глаз она хрипло позвала в тишину:
— Герман?
Но никто не отозвался. Спальня была пуста. Полина открыла глаза, села и провела ладонью по лицу. В комнате было очень темно.
Она потянулась, чтобы включить лампу на тумбочке. Комнату осветил яркий свет ночника. Взгляд девушки упал на кресло находящееся неподалеку от койки. Там лежали часы Германа. Он снял их потому, что от ремешка вдруг стало зудеть запястье и забыл забрать когда, уходил.
— Черт, Герман! Часы…
Полина встала, осторожно взяла часы и вышла в коридор.
— Растяпа… — Довольно бормотала девушка себе под нос сжимая в руке кожаный ремешок.
Она направлялась в комнату к Герману в приподнятом настроении.
— У тебя совсем мозгов нет? Ты, что бл*ть творишь, Андрей?!
Услышав злой голос Германа Полина замерла. Остановилась и прислушалась.
— Ты совсем о ней не думаешь? — Продолжил Герман несдержанно и отрывисто.
— Ик… Ты мне мозги будешь полоскать? Ик… Да кто ты такой? Мелкий засранец иди хоть раз денег сам заработай ИК… — Гаркнул Андрей.
По голосу он был сильно пьян. Он икал и еле ворочил языком. Полина осторожно выглянула из-за угла. Герман стоял рядом с братом которого едва держали ноги.
Андрей был нетрезвым, взъерошенным. В помятом костюме без пиджака, в растянутой на половину рубашке. Он шатался и нецензурно выражался.