Как всегда, когда надо было сразу принять решение, зрачки Шахова сузились. Проверяя себя, он посмотрел на геологическую карту. Она пестрым ковром закрывала всю глухую стену его кабинета. Память не подвела — Молокановка расположена в Муйской структурной зоне, где золотом и не пахнет!
Очень хотелось, не создавая себе лишних хлопот, сказать: «Соберите, сколько сумеете, пришлите почтой это „медвежье“ золото, которое почти наверняка окажется не золотом. Но если — один шанс из тысячи! — медведь действительно „золотоносный“, тогда непростительно будут упущены важные подробности».
Хотя Шахов и любит повторять, что пессимист — это хорошо информированный оптимист, сам он за много лет в очень жестком кресле главного геолога оптимизма но утратил и не раз поступал, доверяя больше интуиции, чем логике. И сейчас, в этой нелепой ситуации, он подумал: «Нельзя упустить, надо поверить этому Степанкову и его дедушке!»
Дождавшись, когда шум ослабел, Шахов твердо сказал:
— Ждите телеграммы. Специалист вылетит к вам при первой возможности. Благодарю вас, Андрей, за важное сообщение!
— Понял, буду встречать! — донеслось в ответ еле-еле.
Шахов глубоким вдохом восстановил дыхание, отер лоб и взглянул на часы. До начала заседания по проектам новых работ оставалось тридцать пять минут, и надо было успеть закончить это дело, пока не захлестнули иные. Он поднял трубку внутреннего телефона, выяснил у диспетчера, когда ближайший рейс на Кадар с посадкой в Молокановке, и, узнав, что послезавтра, в 10.00, попросил забронировать одно место.
Осталось самое неприятное: кому-то поручить, а точнее, навязать это внеплановое задание, выслушать, что посылать некого, что по командировкам перерасход, что сам он совсем недавно на собрании призывал покончить с авралами и так далее…
Посвистывая и морщась, Шахов мысленно перебирал возможные варианты. Он поднял трубку…
…И этот звонок неожиданно вмешался в жизнь молодого специалиста Бориса Струнина.
ЛУЧШЕЕ — ВПЕРЕДИ!
Случайная удача минувшего лета — преддипломная практика на острове Карашир, участие в поисках «жидкой руды» в недрах вулкана имени Вольского под руководством самого академика Вольского, где так много пришлось увидеть, узнать, пережить, — все это определило не только тему дипломной работы Бориса Струнина, но и его решение: стать вулканологом — на всю жизнь!
Оно, еще не осуществившись, привело к нежданным и печальным последствиям.
После практики, когда все однокурсники собрались и каждый, как уславливались, рассказал о самом интересном, титул «Король приключений» без споров был присужден Борису. Вещественными доказательствами — каской с отметиной удара вулканической бомбы и ботинками с обгорелыми рантами — он украсил стену над своей кроватью в общежитии.
Таня тогда была им горда — глаза сияли, и дружили они так, что, казалось, еще шаг — и на всю жизнь!
Решение Бориса она поначалу всерьез не восприняла, но когда он, узнав, что заявок, имеющих отношение к вулканологии, в деканат не поступило, предпринял шаги — послал заявлении в институты на Камчатку и на Сахалин, — Таня выступила против в форме шутливой: «Или я, или вулканы!» Борис ответил: «Не „или — или“, а „и — и“, тем более что вулканы мужского рода и ревность не уместна!»
Дискуссия прекратилась, так как из обоих институтов пришли ответы, в которых сообщалось, что, к сожалению, нужны только доктора и кандидаты. Но Борис не смирился, вновь послал заявления и попросил своего бывшего начальника посодействовать. И вызов пришел, но с оговоркой, что возможности использования подлежат уточнению.
За отсутствием лучших вариантов Борис решил сдать этот вызов в комиссию по распределению, и тут произошел разговор не столько с Таней, как с ее папой и мамой, причем совсем не шутливый.
Они дружно напомнили ему его же рассказы: как он чуть не сгорел в кратере, чуть не утонул в волнах озера при землетрясении, чуть… и так далее.
— Повторить такое разумный человек не захочет, — заключил папа, руководящий работник областного масштаба.
Борис спросил Таню: согласна ли она со всем этим? Она сказала, что папа и мама хотят ей добра и имеют жизненный опыт.
Помолчав, Борис ответил:
— Я не для этого поступал на геологический и в своей профессии не разочаровался. Круглогодичный городской рай не для меня!
— А проводить половину жизни в разлуке и страхе — это не для меня! — ответила Таня.
Каждый считал себя правым и обиженным (она со слезами на глазах). Не раз Борис был близок к тому, чтобы подчиниться ей, и все же остался верен себе — распределился по вызову. После этого быстро выросла стена отчуждения. Танины родители уже встречали его с каменными лицами, а сама она все больше времени проводила с Володей, который перевелся на заочный и считал, что потомственным горожанам геологическая экзотика не нужна.