— Снять оружие и положить к ногам! — пролаял офицер.
Леша стоял, обвешанный своими приборами, и растерянно таращил глаза.
— Лейтенант Курочкин, переведите.
Вперед выступил тощий очкарь и внятно и медленно произнес что-то на абсолютно неизвестном языке. Валя прыснул, Леша по-прежнему не шевелился.
— Леха, сними свою сбрую, — сказал Валя.
Леша начал медленно растегивать ремни.
— Понимаете по-русски? — резко повернулся к Вале капитан.
— Вполне… хотя с таким языком мы сталкиваемся впервые.
Леша бережно положил приборы на землю. Трое солдат, наклонившись, принялись рассматривать датчик и зонд.
— Что это!
— РП-1, геофизический прибор для поисков урана, — пришел в себя Леша. — Он не стреляет.
— Разберемся, — рявкнул офицер, — следуйте за мной.
И нас повели вдоль состава. Впереди, почти впритык к паровозу стояли два военных «козла». Из паровозной кабины пялились черномазые машинист и помощник. Я успела показать им язык. Нас впихнули в машину, на подножку лихо вскочили четыре охранника. Через минуту машина остановилась перед длинным бараком, метрах в 300 от станции.
— Это что за учреждение? — простодушно спросил Леша.
— Железнодорожный отдел КУКГБ, — буркнул офицер.
— КУ — чего? — не расслышал Леша.
— КУ — того! — прошипел сзади Валька.
Нас ввели в комнату со стенами зеленого цвета, двумя сейфами и письменным столом, над которым, словно семейные портреты, увеличенные в соответствии с размерами семьи, строго глядели на нас Владимир Ильич и Феликс Эдмундович. Предчувствуя свою недолговечность, напротив одиноко скучал Никита Сергеевич. Нам приказали встать у стены. Трое солдат вытянулись у входной двери. Офицер, скинув шинель и фуражку, уселся за стол.
— Капитан Дёмин, — наконец представился он и, вытащив из ящика какие-то бланки, обратился к Вале. — Фамилия, имя, отчество…
— Я не отвечу ни на один ваш вопрос, — тихо сказал он, — пока вы не объясните, за что нас схватили.
— Вас не схватили, а задержали. Пока что за проезд в товарном поезде А18-462, следующим со станции Лосевка. Вы сели в 18 ч. 20 мин. и были сняты на станции Шелтозеро в 20 часов 03 минуты.
— Ни черта мы не были сняты, мы просто приехали. Наша база тут недалеко, мы геологи из Ленинграда.
— И где же ваша база? — прищурился капитан.
— За Гаврилино, километров 12 отсюда.
— Гаврилино отсюда в 18 километрах по большаку и в 16, если лесом, так что с этими данными у вас неувязочка.
— Ну, это еще не повод, чтобы тащить нас в КГБ.
— Это более, чем повод, — назидательно сказал Дёмин. — И если вы и правда геологи, то почему прятались и крались? Почему не ехали как нормальные люди, пассажирским?
— Да где он был, — пассажирский?
— Пассажирский 311 и скорый 46 проходят через Лосевку в 8.05 и в 11.16 утра, — тоном справочного бюро отчеканил капитан и обвел нас орлиным взором.
— Но сейчас же ве-чер! — закричал Валька, — вечер, понимаете? Свяжитесь сейчас же с нашей базой!
— А ну, — не орать, сопляк! — рыкнул капитан и обнажил желтые клыки, — надо будет — свяжемся. Фамилия, имя, отчество и… документы.
Валька молчал, у него дрожали губы.
— Откуда в лесу документы, — мирно сказал Леша, — документы на базе.
— Какой телефон вашей базы, позвольте полюбопытствовать? — клыки спрятались.
— На базе нет телефона, — вмешалась я. — Мы в палатках живем, но это правда близко. Давайте сейчас поедем вместе…
— Надо будет — поедем, — отрезал Дёмин. — А сейчас я в последний раз повторяю: фамилия, имя, отчество…
Ознакомившись с нашими биографиями до пятого колена, Дёмин велел подписать показания.
— Ну что, можно нам идти? — двинулся к дверям Валя.
Капитан взглядом пригвоздил его к месту.
— До выяснения ваших личностей вы останетесь здесь. Абдулаев, уведите задержанных.
Кривоногий узбек повел нас в конец коридора и отомкнул дверь с амбарным замком. Мы очутились в клетушке с четырьмя голыми нарами и крошечной лампочкой под потолком. Нестерпимо хотелось в уборную, хотелось есть и пить.
— Как насчет пожрать? — кротко поинтересовался Леша.
Абдулаев не ответил. Он вышел, закрыл дверь и щелкнул замком.
— Да ты глухой, что ли? — взорвался Валька, — чучмек проклятый, косая рожа! — и он со всей силы пнул ногой дверь.
— Тише ты, — шикнул Леша, — а то еще антисемитизм пришьют.
Но Валька прямо взбесился, — он колотил в дверь и орал: «В уборную, в уборную веди!»
Загромыхал замок, на пороге появился «желтолицый брат».