На этот раз путь показался еще тяжелее, чем с раненой ногой. И не потому, что тащить по горам носилки – не самое большое удовольствие. Не потому, что пришлось отвечать на Генкины вопросы и убеждать его, что все происходящее реально. И даже не потому, что сжигало любопытство, а поговорить с Аквой возможности так и не представилось. Справедливо рассудив, что даже ее вес будет лишним, когда на плечах мужчин уже лежат жерди носилок, королева уютно устроилась на голове у Шурочки и слетала оттуда только в случае крайней необходимости.
Не потому. Просто Ким опять боялся. То липкое чувство беспомощности, которое сжирало его вчера, теперь отступило. Это был совсем другой страх. Ведь в нынешней ситуации все напротив зависело от него. От его силы, выносливости, сообразительности, умения решать проблемы. Аква верила в него. Жизнь и благополучие Эммы сейчас зависели от его действий. Генка нуждался в помощи. Шурочка – в опеке. В редкие промежутки, когда друг переставал задавать вопросы, Ким строил планы, вспоминал людей, номера телефонов, просчитывал варианты. И ему было страшно. Страшно не справиться. Ошибиться. Сделать что-то не так. Чего-то не учесть. Потому что тогда кто-то из этих четверых может пострадать.
Добрались они едва ли не к полуночи, и это уже было маленькой победой. Ночевать опять под открытым небом никому не хотелось.
Отправив Генку на кухню, а Шурочку в душ, Ким отвязал Эмму и понес в спальню целителя. Он знал, что постель будет чистой, а комната убранной. Домашняя магия Иоанна продолжала работать и без хозяина.
Ким откинул одеяло, уложил девушку на кровать, расстегнул спальник. И... смутился. Там, на поляне, где высоковольтная вышка была единственным признаком цивилизации, нагота была логичной, составляющей какого-то высшего действа, таинства недоступного пониманию. Там она была правильной. Но не здесь. Здесь и сейчас он не имел никакого права даже смотреть на нее. Но не смотреть не мог. Здесь и сейчас она не была ни профессором, ни женщиной-стрелой. Она было худенькой и хрупкой, лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, и острые лопатки выпирали, как неуспевшие прорезаться крылья. Здесь и сейчас ее хотелось защитить. И мудрый дракон именно его призвал защищать ее. Ким осторожно перегнулся через девушку, подцепил угол одеяла и укрыл ее. Выпрямился. Снова нагнулся и подоткнул одеяло со всех сторон. Уходить не хотелось. Перед глазами возник образ совсем другой Эммы – воинственной, решительной, ироничной. И невероятно привлекательной. Ой-ой-ой! А кто же ее от него самого защитит? В голове настойчиво билась мысль о спящей красавице. «Нет. Не сейчас», - подумал Ким и у дивился тому, что вообще допускает какое-то «потом». И тут, всколыхнув все чувства, вспомнилось ее тепло. Не тот жар сочащейся из безвольно обмякшего тела крови, не прижавшаяся к нему, чтобы согреться еще не ожившая женщина, а ее рука, протянувшаяся через великое ничто, разделяющее миры. Тепло, заставившее их соединить ладони, вопреки здравому смыслу и законам мироздания. Чудо. Ким вдруг понял, что и для него самого, и для Эммы что-то изменилось в тот миг. Как бы ни кокетничала она потом, пытаясь свести все к шутке, как бы ни прятала глаз, одно единственное, но такое невероятное прикосновение связало их чем-то куда более значимым, чем мимолетный интерес двух случайных прохожих. Это пугало. Ким совсем не был уверен, что готов принять связь подобной глубины, готов рискнуть своим душевным спокойствием. Но ведь Эмма рискнула? Рискнула...
Злое и веселое чувство победы охватило Кима, захлестнуло с головой неожиданным торжеством. Она была здесь. Она пришла к нему. Через миры. Его девушка с экрана монитора. Его рыжая ведьма-профессор. Остальное – не важно. Пару дней можно и подождать, а потом...
Ким и сам бы не смог сказать, что именно потом, но завтрашнего дня захотелось ждать. Он легонько коснулся губами ее лба, отвел пальцем упавшую на щеку прядь. Все еще будет. Он подождет.
Ким слетел по лестнице, как будто не провел целый день в нелегком походе, а только что славно выспался. На кухне Генка освоился мгновенно и уже заправлял чаепитием.
- Чему радуешься? – спросил он, увидев довольную физиономию Кима.
Аква только усмехнулась.
- Знаешь, до меня только сейчас дошло, что все хорошо закончилось. Эмма жива, ты снова стал человеком, - Ким радостно потер руки и сунул нос в пыхтевшую на плите кастрюльку.