Глава 4
Несмотря на живейшее участие в защите Книги Знаний, их снова заперли. И теперь только и оставалось, что ждать окончательного решения совета ордена.
- Лин, что это было? - поинтересовался Гаузен у девушки, которая, казалось, была удивлена чуть меньше остальных.
- Думаю, их можно назвать болотниками, - помедлив, ответила девушка.
- А я думал, что болотники – это сапоги, - озадаченно поскреб голову Ленон.
- Я же говорил, что вы оба - два сапога… - ворчливо отозвался дядя Шел.
- Хватит с меня на сегодня посторонних мнений! Эту хохму мы уже слышали! - перебил Гаузен. - Я хочу узнать, что за мразь была там… Не та, которая в зале сидела, а что из-под земли вылезла.
- Возможно, они родом из Книзании, - подумав, произнесла девушка.
- Книзания? Это что еще за страна такая? – переспросил юный велит, хотя ему это слово показалось подозрительно похожим.
- Это не просто страна, а целый мир, - заявила альдорийка.
- Такой же дурацкий, как и у Ленона? Извини, Ленон. Это относится не ко всем жителям, включая тебя, а лишь к той части, где я успел побывать, - успокоил друга велит.
- С миром Ленона я знакома лишь понаслышке… Но попытаюсь объяснить, - начала девушка. - Понимаете, есть один мир – твой, Ленон. Есть наш с Гаузеном и Салочкой. А есть третий мир, который соединяет предыдущие два. Внутри Книги Знаний. Я там побывала, и могу сказать, что он во многом похож на наш…
- Не понимаю, как целая страна может поместиться в одной такой маленькой книжице?! – раздраженно воскликнул Гаузен.
- Ну, в учебнике географии же помещаются, и не одна, - робко вставил Ленон.
- Вообще-то, Ленон, ты во многом прав, - похвалила юношу девушка. – Книга Знаний – это тоже своего рода символ. Уменьшенная копия. Но если быть точнее, то это передаточный портал в Книзанию, в котором сконцентрированы информационные и энергетические ресурсы.
- Почему же ты раньше молчала! – не выдержал Гаузен. Он так долго искал девушку, при этом, пытаясь как-то уберечь Книгу Знаний, и не ожидал от нее подобного недоверия.
- Мне было запрещено распространяться об этом, равно как и о других секретах ордена Всемзнания. Но теперь дело приняло слишком крутой оборот. Близится вердикт. Может статься, что нас разлучат, а иного повода поделиться истиной уже не будет, - погрустнела девушка. – Внутри книги тоже живут как обычные люди, так и волшебные существа. Но Книзания, несмотря на разнообразие ее территорий - это одна страна. И благодаря ее магии она передает информацию и делает перемещения возможными.
- Я кое-что понял… - кивнул Гаузен. - Но что ты там делала?
- Столько лет было потеряно со времен последних контактов ордена Всемзнания с Книзанией. Я пыталась наверстать упущенное и напоминала всем учение Демиана, которого они тоже очень ценят и уважают.
- И что, тебе всегда повсюду были рады? – перебил Гаузен. Он надеялся, что девушка начнет историю о том, как на каждом шагу ей грозили напасти и опасности, пока в последний момент, когда все уже казалось потерянным, она была спасена благодаря тому, что Ленон и Гаузен вовремя передали Книгу Знаний главе ее ордена.
- Не без трудностей. Но в целом, это замечательная страна. Поприличней будет некоторых стран и, в особенности, некоторых ее обитателей, - недвусмысленно хмыкнула она в сторону чрезмерно болтливого велита.
Тут Гаузен вспомнил о своем незваном родственнике, и ему стало немного неловко. Ведь его дядя, несмотря на тщетность попыток, вступился за него.
- Слушай, дядя Шел. В отличии от этих советников-клеветников и магистров, на руку нечистых, я не злопамятный. Я на тебя не злюсь, потому что ты чокнутый на всю голову. И я не знаю точно, когда у тебя чердак прохудился, а когда ты был еще нормальным, чтобы за что-то отвечать. Так что я не сержусь на тебя за все годы сразу. Но почему ты не сказал мне раньше, что тебя изгнали?
- Уже и не помню, - смущенно пробормотал дядя Шел. – Ведь тогда бы ты стыдился меня…
- Ну почему же… Я бы, наоборот, гордился тобой, - неуверенно признался Гаузен, хотя понятия не имел, за какие-такие прегрешения его немногочисленный родственник поплатился своей последней должности. Наверное, как всегда, виной тому был неуживчивый характер.