- И кто же это был? – робко подала голос Салочка.
- А кого мы, по-вашему, отправились спасать? – едко поинтересовался Гаузен. – От него житья не было ни днем, ни ночью. Как-то раз он громко закричал во сне, а проснувшись, подозвал меня и что-то болтал о своих кошмарах. Будто его хочет сожрать какой-то «Несет-горим». А потом этот больной ублюдок велел вынести ночной горшок. Из окна он его больше не опрокидывал, так как один раз за ним не успели убрать, и он сам же и вляпался на утренней прогулке.
Местность недолго оставалась пустынной. Салочка завидела вдали неясную процессию, а Лин скомандовала спрятаться за валунами. Но вскоре стало ясно, что масштабы угрозы преувеличены. Это были такие же путники, как они, только облаченные по большей части в лохмотья. Ленон с тяжелым сердцем осматривал первых среди встреченных им книзанцев. Такие изможденные лица он видел только на похоронах.
- Что с вами стряслось? – в ужасе воскликнула Лин.
- Если вы не знаете - значит, в Книзании еще остались спокойные уголки, - слабо улыбнулась закутанная в рваную шаль женщина средних лет. - По всей стране разъезжают отряды. Одни вербуют солдат, а другие хватают нас - потомков пришельцев, рожденных вне Книзании. Тех, кому удастся выжить, отвозят в Умантию.
- Мне так плохо, что я бы с радостью поменялся местами со своей собакой, - пожаловался кто-то. - И она давно умерла!
- Но не людей мы страшимся более всего, а чудовищ, которые, схватив, расправляются на месте, - прибавил сухопарый мужчина с обмотанной головой. Из-за его лысины повязка плохо держалась и сползала, а он ее постоянно поправлял.
- Линдия! – раздался хриплый старческий возглас.
- Эрмин? – узнала старика девушка.
Внезапно это имя, равно как и голос, показались Гаузену до колик знакомым. Он начал присматриваться в косматое лицо лысого старика, в седой бороде которого намертво застряла пыль. Сердитые глазки в ответ недоумевающе буравили юношу. Он уже видел эту физиономию, вот только она была куда менее телесная что ли. Это был тот самый призрак, от которого они впервые получили Книгу Знаний! Но если призрак в этом мире – нормальный…
- Лин, мы что, уже на том свете?! – испугался юноша.
- Мы в Книзании, которая не «тот свет», а наоборот, несет в мир свет мудрости, - успокоила его девушка. – Просто в прошлый раз кое-кто не послушался и отобрал реликвию раньше времени. До того, как Эрмин расстался со своей обидой на Книгу Знаний и орден Охранителей Книг, ее прятавший. И сущность Эрмина, вместо того, чтобы упокоиться с миром, перешла в Книзанию.
- Вот-вот! – недовольно согласился Эрмин. – Вы только посмотрите, во что вы меня опять втянули! Вначале все было даже неплохо. Когда я оказался в Умантии, здешней столице, и растолковал местным книжникам-чудикам, кто я таков, они меня – за долгое хранение Книги Знаний от рук охранителей - назначили почетным мудрецом. Я поначалу возмутился, но потом оказалось, что работать-подметать ничего не надо, а кормят и одевают вполне прилично. Думал, в относительном уюте и спокойствии доживу свой век. Знай только изредка на советах отмечайся да болтай все, что в голову взбредет. Такое тут не возбраняется. Точнее не возбранялось. Пока не пришел этот… Всемзнамщик наипервейший. Ну и мерзость же этот ваш Демиан!
Услыхав имя основателя ордена Всемзнания, девушка была так потрясена, что даже не возмутилась кощунственным описанием, и старик продолжил разоряться дальше:
- С порога раскомандовался! А когда начал рассказывать, какие хорошие порядки были при охранителях – тут уж я не вытерпел! Все ему выложил об этом проклятущем ордене! Еле кости, правда, потом унес, и до сих пор спасаюсь, - горестно прибавил старик.
- Как Демиан оказался в Книзании? – помолчав, спросила Лин.
- Мы так радовались возвращению Демиана, - пожаловалась какая-то старушка. – Ведь мы потомки людей, спасенных им от ужасных катастроф. И были бы рады хоть как-то отплатить ему за это. Но мы и представить не могли, что в качестве оплаты он потребует наши жизни…
- Ты напомнила всем, - продолжил Эрмин, - что в предсказаниях говорится, что с наступлением тяжелых времен должен вернуться Демиан. Как ты и предсказывала, его лицо было искажено… Искажено от ярости. Проклинал всех так, что даже мне половины слов понятно не было. Но когда его окликнули по имени, он неожиданно успокоился, и величественно, как и подобает статусу правителя, приосанился. Выслушав нас, он поведал, что ему стало известно, что у нас стряслось, и тут же прискакал на помощь.