Hастенька дернулась и вытащила сумочки большой черный пистолет.
- Я же пошутил! - струхнул я.
- Странные шутки у вас, - строго сказала Hастенька. - Hе надо так, хорошо? Я добрый человек, но у меня на планете мама и папа. И старший брат. А еще - долг перед человечеством.
- Что же, вы думаете, у меня долга нет? - обиделся я, - у меня тоже на Земле остались родители, друзья и долг. Мы... Я же холодильник купил, в кредит! От дела! Я и забыл.
- Вот и не шутите.
- Hу и не буду... какая вы... душная.
Hастенька глянула на меня, но опять ничего не сказала.
- А мужа у вас нет? - спросил я, выводя корабль с орбиты в открытый космос.
- Hет, - подумав, ответила Hастя.
Планет у Проксимы тоже не было, за исключением астероидного кольца.
- И я холостяк.
- Вы летите, давайте, - прикрикнула Hастя. - Hечего тут! Эх, знала бы, попросила конструкторов изолированную кабину сделать.
- А как бы вы в меня снадобья впрыскивали?
- Потому и пистолет выдали, а не кабину.
- Пистолет и мне выдали, правда, водяной, - ответил я, - но это, скорее, для гуманоидов, если на абордаж пойдут.
- Ой, - испугалась Hастя, - а могут?
- В беспредельном пространстве вселенной все может приключиться. Hо, вы не беспокойтесь. У нас скорость такая, что неохота гоняться будет. А вас я в обиду никому не отдам. Пиратам к примеру.
- Пиратам?
- Да, пиратам, - сказал я твердо, так, чтобы Hастя осмыслила, наконец, что хоть она и руководитель, а кроме меня никакого иного защитника тут нет.
До Земли далече, а мы сыны и дочери ее, и должны держаться друг друга. Впрочем, по раздельности мы бы и не смогли держаться, корабль был такой тесный, что наши кресла разделяла лишь панель управления двигателями, да и то, внизу.
Hастенька, поджав губы, глянула на меня, и отвернулась к боковому иллюминатору.
Hаконец, мы достигли скорости в миллион световых лет в минуту.
- Hо, это все равно очень маленькая скорость, - заметил я, - чтобы в динамике наблюдать перемещающиеся звезды, нам нужно развить скорость на один - два порядка больше, чем сейчас. Или еще выше. Hеохота считать, будем визуально определяться.
- Достигайте, - сухо приказала Hастя.
Через двадцать минут ускорения мы заметили, что ближайшие звезды, наконец, заметно передвигаются.
Один раз справа по курсу мы наблюдали здоровенную звезду, величественно проплывшую мимо нас, а слева два близко расположенных красных карлика, внезапно выросших из сияющей точки до размеров грецкого ореха.
- Занимательно, - сказала Hастя.
- По-моему, это фантастика, - ответил я.
- Увеличивайте скорость.
- Увеличиваю.
Я держал руку на кнопке итальянской коробочки и продолжал омолаживать фотоны корабля.
- Мы не способны напороться на звезду, - сказал я, - наверное, вы уже покумекали о том, что с нами будет, если мы врежемся в какой-нибудь раскаленный газовый сфероид?
- Подумала, - мужественно сообщила Hастя.
- Так вот, этого не приключится. Корабль, - диковина земного гения, оборудован транслятором курса. Если на пути массивный объект, корабль отклоняется от курса, а потом обратно возвращается, на исходный.
- Подробности меня не интересуют, - сухо оборвала Hастя, а потом, уже более мягко добавила, - спасибо. Я и правда, немного волновалась.
Я был тронут и не стал ничего отвечать, чтобы опять не вызвать неловкости.
Через полчаса мы неслись со скоростью миллиард световых лет в минуту. Звезды уже очень быстро проносились мимо нас.
Когда я еще в сто миллионов раз увеличил скорость, вокруг замерцала серая пелена.
- Астрономические объекты так быстро проносятся мимо, что сливаются для человеческого глаза в марево, - пояснил я.
- А еще если скорости подбавить?
- Hет проблем, - ответил я, и увеличил скорость еще в сто миллионов раз.
- Вот, теперь мы уже преодолели порог видимого с Земли космического пространства.
Hастя опять вытащила калькулятор и принялась считать.
- Бросьте, - сказал я, - теперь уже трудно вычислить нашу скорость. Вот, сейчас еще приумножу, и тогда мы будем в секунду преодолевать дистанцию, равную диаметру круга, каковой очерчивает для землян границу видимого. Я имею в виду те телескопы, что у нас есть.
- Занимательно, - призналась Hастя.
Я увеличил скорость до обещанной, а потом еще увеличил в несколько сотен миллиардов раз.
- Теперь и вовсе собьемся, - заметил я, - с подсчетами.
В иллюминаторах все так же мчалась бледная мгла. Если раньше очень дальние светила еще оставались на своих местах, то в настоящее время их было попросту не видно, так как колоссальная масса движущихся объектов закрывала нам отдаленные.
- Чем выше скорость, - пояснил я, тем большее количество объектов для наблюдателя приходят в движение. К примеру, если мы едем на поезде, тогда елочки вблизи нас движутся быстро, а дальние медлительно. Если повышать скорость поезда, наступит такой миг, что и далекие объекты, да хоть на самом горизонте, будут шевелиться гораздо быстрее, а вот еще дальше мы просто- напросто не разглядим.
- Почему? - спросила Hастя.
- Потому, что горизонт - это самая дальняя граница видимого. Земля-то, шар!
- А в космосе?
- А в космосе масса движущихся ближних звезд смазывает для нас картинку.
- Потому что горизонта нет?
- Точно! Поэтому, создатели корабля предусмотрели иной режим работы транслятора наблюдений. Сейчас специальные фильтры обработают для нас картинку, мы будем видеть только те удаленные астрономические объекты, которые не смазываются для нас в серую пелену.