Никогда она больше не взойдёт на неё. Но я не такой. Срать, что они там с Ваней решили. Я все равно сделаю так, как обещал. Все равно каждый раз буду выходить на площадку. Буду лучшим.
Чтобы где-то там, откуда она смотрит, плюнуть ей в лицо: вот видишь, что ты пропускаешь? Слышишь, как ревут трибуны? А тебя там нет. Ты предпочла уйти, сдаться.
Я бил в стену и кричал. С сухими глазами, раз за разом. Я обещал ей и сдержу слово. Но когда выпускной и финальный матч отгремят, больше у меня не будет никакой цели и повода оставаться в рассудке.
Осталось два года. Два долгих года. Что обязательно закончатся. И тогда посмотрим, что останется от моей жизни…
Почему-то в этот момент перед глазами снова встало миловидное лицо сердечком, обрамлённое рыжими кудряшками. Испуганное, подёрнутое судорогой боли.
А ты, незнакомая девка, дура. Хорошо, что уже через час я ее и не вспомню. И так действительно было. Лишь где-то на подкорке остался запах земляники.
Глава 5. Гоша
– Маргоша, пас! Доводи, вот так вот. Перемещайся!
Скрипя зубами, выполняла упражнение. Нет, я бесконечно люблю волейбол, но со временем понимаешь, что для меня как-то главное играть для души. А вот в большой спорт не особо хочется.
Но Василич, наш тренер, не признавал полумер. Поэтому тренировки у нас были наверняка как у сборной страны. Надеюсь, сравнивать не придётся. Все же уровень у меня не тот.
– Скоро он там либеро это притащит? Все обещает да обещает…
Я бурчала вслух. Девочки вокруг лишь весело ухмылялись. Они уже привыкли к тому, что если Маргоша не в настроении, то все: режим старой бабки активирован.
А так я всегда была лучиком солнца для всех. Эдакой зажигалочкой. Чай, третий год вот пойдёт в команде вуза. Экватор – это вам не шутки. Надо отметить.
Там как раз у Самсонова снова вечеринка намечалась… Кого бы уболтать? Огляделась. Не, из команды никого трогать не буду. Все равно не пойдут. Тут только Ирма, наш капитан, настолько отвязная. Но у той своя тусовка, постарше.
Придётся снова рыскать среди одногруппниц. Но те тоже не стремились поддерживать мои странные увлечения. С ними все время на этих вечеринках что-то случалось. Пару раз даже случался лично Самсонов.
Тому за годы, что я его знаю, вообще пофиг стало, кого и в какой позе пользовать. Я же не виновата, что эти дуры возомнили себя суперзвездами? А потом ныли мне в такси, какой он козел.
Хуже, девочки, гораздо хуже!
– Солнцева, давай соберись. Я, конечно,понимаю, что преддверие нового игрока ты расслабилась, но она ещё пока не пришла. Хотя,может, на днях и приведу.
Народ оживился. Лишь одна Ирма накуксилась. Что опять, интересно, случилось? Она каждый раз,как речь заходила о неизвестной девочке из другого вуза, лицо делала, словно косметолога пропустила.
Нет, не то чтобы я ее как-то осуждала илиобсуждала. Мне, в общем-то, все равно было. Просто наблюдать за реакциями людей на раздражитель забавно.
Можно узнать много нового. А когда ты в курсе всего, то и защищён по максимуму. Тогда ты слишком близко подбираешься к внутрянке. Внутрянка Ирмы была просто задница, какая сложная.
Впрочем. Моя не менее любопытна, но Маргарита Солнцева много лет никого не подпускала ближе, чем на пушечный выстрел. А вот Маргоша да, душа любой кампании.
– Ведите скорее, у меня уже бока болят!
– Ой, да ладно, ещё скажи, что поседеть успела с нами!
Улыбнулась, и все вокруг засмеялись. Это такая дежурная шутка у нас была. Много лет я коротко стриглась и красилась в блондинку. Фишка у нас в команде такая. Все, кроме Ирмы, блондинки.
Все считали, что это мы к Василичу так подмазываемся. На самом деле просто совпадение. Так вот, мой колорист однажды что-то там намудрила и сделала меня реально седой. Вот прямо белоснежной.
Ну, я и ляпнула, что на самом деле это последствия криворукости моих сокомандниц. Мол,просто у них руки из задницы растут и играть надо лучше. Вот и пошло с тех времён.
– Да с вашей игрой не то что поседеешь, в могилу меня сведёте. Как пить дать на скорой увезут с очередной игры!
Василич ухмыльнулся и промолчал. Мрачный тип. Мрачный и… С таким ворохом тайн, к которым я все никак не могла подобраться. А мне было надо, очень.
Потому что у меня осталось крайне мало времени. Всего лишь год. Один год, чтобы найти правду и понять, как из улыбчивого малыша можно превратиться в два метра сосредоточия гнева и ненависти.
Тренировка завершилась. После неё я, как всегда, словно улиточка, тщательно намывалась в душе. Сегодня было неимоверно лень что-то делать. Тело ломило, домой идти не хотелось.