Встреча с невенчанной женой
Маяковскому, хоть и не без труда, удалось выкроить время для того, чтобы по свежим впечатлениям, там же, за океаном, написать книгу-отчет «Мое открытие Америки» о своем трехмесячном пребывании в США. Она тогда же, в конце 1925-го, была издана в Нью-Йорке с рисунками Давида Бурлюка. Пролистав ее до конца, лишь об одном эпизоде, правда, очень-очень личном, мы не найдем в ней рассказа. Об этом же ни слова и в ряде других изданий, целиком посвященных самой интимной сфере жизни поэта, расписывающих в подробностях тех, кого Маяковский любил, кем увлекался, кому изъяснялся в пылких чувствах и посвящал стихи. Но среди них только одна-единственная оказалась по необъяснимой причине даже не названной, хотя именно с нею Маяковский чуть было не создал семью, такую, какая виделась ему в мечтаниях.
Этот сокровенный эпизод судьбы поэта оставался более шестидесяти лет тайным для всех, за пределами многих книг, в том числе лучшей его биографии (ЖЗЛовской) Ал. Михайлова. Раскроем, о ком и о чем речь: в 1925 году Давид Бурлюк познакомил Маяковского с Элли Джонс (Елизаветой Петровной Зиберт; 1904–1984), и вспыхнуло у обоих чувство, переросшее в невенчанное супружество, которое могло (высказанному предположению доказательств не найдено) привести его даже к решению остаться с нею там, в среде эмигрантов.
Россиянка Елизавета Петровна, ставшая американкой Элли, родилась в семье немцев-колонистов Поволжья. Ее отца Петра (Питера) Зиберта расстреляли большевики. За что? Он, оказывается, посмел на свои кровно заработанные деньги построить для сельчан больницу, школу, две мельницы. Ясное дело, что дочь «врага народа» решилась на очень рискованное: при первой же возможности бежать из страны. Она без долгих раздумий ответила согласием выйти замуж за англичанина, приехавшего в составе делегации для оказания помощи голодающим Поволжья. В 1923 году, будучи еще в Москве, Элли попала на одно из выступлений Маяковского. Поэт произвел на нее впечатление незабываемое. Супруги Зиберт жили то в Англии, то в США. Однако брак их оказался неудавшимся и вскоре распался. Однажды Элли появилась в числе гостей у Давида Бурлюка в Кэмпиндайге, что в окрестностях Нью-Йорка. Там же был и Маяковский. Как и Бурлюк, он тогда карандашом набросал портрет приглянувшейся ему красавицы, еще не зная, что пылко увлечется ею.
А в следующем году, 16 июня 1926-го, в Нью-Йорке родилась дочь Маяковского Елена (Хелен Патриция Джонс, в замужестве Томпсон; умерла в 2016-м). Потом она стала профессором, читала лекции в американских университетах по психологии семейных отношений. В 1951-м родила внука Маяковского — Роджера Томпсона. В 1993-м, к 100-летию отца, Елена Владимировна издала в Нью-Йорке свою мемуарную книгу Mayakoyski in Manhatten: A Love Story («Маяковский на Манхеттене: История любви»), раскрывшую одну из долго скрываемых тайн личной жизни поэта, которую и позже не сочли нужным заметить, принять во внимание литературоведы и биографы. Даже Бурлюк до конца своих дней (он умер в 1967-м) хранил эту тайну друга, скрывая ее от всех, в том числе от Лили Брик (она однажды попыталась отыскать в США дочь Маяковского, с которою в это время, не таясь, водило дружбу все семейство Бурлюков).
Еще один важный эпизод, также остававшийся скрываемым, незамечаемым: дочь Маяковского осуществила рискованную затею — привезла прах матери в СССР и закопала урну у могилы отца на Новодевичьем кладбище.
Лиля Брик, конечно же, почти с первых дней знала об этой увлеченности Маяковского. Именно в ее архиве теперь отыскались письма Маяковского, адресованные Элли Джонс (четыре его письма и две рождественские открытки Элли, посланные с 20 июля 1926 по 12 апреля 1929 года, а также несколько пляжных фотографий «двух Elli» в Ницце).
20 октября 1928 года Маяковский из Парижа сообщил Лиле Брик: «Сегодня на пару дней еду в Ниццу». Это была его пятидневная поездка к Элли Джонс и к своей двухлетней дочери. Вернувшись в Париж, он пишет в Ниццу: «Две милые две родные Элли! Я по Вас уже весь изоскучился. Мечтаю приехать к Вам еще хотя б на неделю. Примете? Обласкаете? Ответьте, пожалуйста: Paris 29 Rue Campagne Premiere Hotel Istria. (Боюсь только не осталось бы и это мечтанием. Если смогу выеду Ниццу среду четверг). Я жалею, что быстрота и случайность приезда не дала мне возможность раздуть себе щеки здоровьем. Как это Вам бы нравилось. Надеюсь в Ницце выложиться и предстать Вам во всей улыбающейся красе. Напишите пожалуйста быстро-быстро. Целую Вам все восемь лап. Ваш Вол» (Эхо планеты. 1990. № 18. С. 44).