Эхомба и Симна присоединились к капитану на корме, Хункапа Аюб расположился на носу корабля, а черный кот, свернувшись, спал на нагретом солнцем люке, лениво свесив лапы по сторонам.
— Прекрасный день для отплытия. — Станаджер переводила взгляд с суетящейся команды на парус, с паруса на берег. Только когда состояние всех трех объектов ее удовлетворило, она переключила остатки внимания на пассажиров. — Мы пройдем через Стремнину еще утром. А оттуда уже рукой подать до дельты и устья Эйнхарроука… Пастух, ты хорошо спал?
— Очень хорошо. Я люблю воду, и койки в каюте достаточно жесткие.
— Чуть позже кок начнет поражать вас своими изобретениями. Мы очень рады, что она служит у нас. Корабль может плавать с плохим штурманом, слабыми матросами и даже посредственным капитаном, но пока пища хорошая, все будет нормально. — Ее голос помрачнел. — Наслаждайся рекой, пока можно, Этиоль Эхомба. В Семордрии волны считаются штилем, а жуткие волны — вполне безобидными. Во время плавания каждый из нас должен быть постоянно начеку. В том числе и пассажиры.
Симна хмуро кивнул:
— Если опасность видна, то с ней можно справиться. А иногда даже превратить в союзника.
Станаджер, нахмурившись, с секунду смотрела на него, а потом перевела взгляд на бушприт.
— Ваше присутствие здесь не обязательно. Можете отдыхать в каюте, если желаете.
— Благодарим вас, — учтиво ответил Эхомба, — но мы так долго шли пешком, что теперь крайне приятно просто постоять и полюбоваться окрестностями.
Она пожала плечами:
— Как знаете. Прошу извинить, у меня много работы.
— Не возражаете, если я похожу следом за вами? — Как девушка, впервые выезжающая в свет и надевающая самое дорогое и изысканное платье, Симна надел свою самую широкую и простодушную улыбку. — Я не так уж часто плавал на кораблях. Может, научусь чему-нибудь.
Станаджер неодобрительно посмотрела на северянина:
— Очень сомневаюсь. Впрочем, вы щедро заплатили за пользование судном. — Она двинулась вперед.
— В первую очередь, — начал Симна, — что мне хотелось бы знать…
Отвернувшись от них, Эхомба подошел к поручням и стал смотреть, как мимо скользят пригороды трудолюбивого, энергичного Хамакассара. Наконец они плывут. Сколько еще им придется пройти после высадки на другой стороне океана, чтобы добраться до Эль-Ларимара, он не представлял. Но сколько бы ни понадобилось, они дойдут. Он знал, что тень Тарина Бекуита откуда-то наблюдает за ним и шепчет слова одобрения.
Стремнина образовывалась двумя лежащими друг против друга мысами, самая высокая точка которых могла сойти разве что за кочку по обе стороны заснеженных Хругар, но среди гладкой как стол равнины они казались сущими утесами. Из-за сужения русла течение широкой реки убыстрялось, и «Грёмскеттер» быстро набирал скорость. Когда они приблизились, Эхомба разглядел, что силуэты, казавшиеся издали деревьями, на самом деле — те самые необычные треугольные башни, которые впервые встретились путникам на южных окраинах Хамакассара.
Поскольку Станаджер на рулевой палубе не было, Этиоль подошел с вопросом к флегматичной коренастой женщине за штурвалом.
— Прошу прощения, Пригет, но что это за торчащие там шпили?
— Ты не знаешь? — У нее был сильный акцент, моментально выдававший уроженку верховьев реки. — Это временные ворота, то, что охраняет мощь Хамакассара, делает его крупнейшим портом средней части Эйнхарроука и на протяжении сотен лет оберегает от нападений и разграбления. Гильдия Мастеров ворот следит за ними и решает, когда их использовать, а когда держать закрытыми.
Эхомба обдумывал сказанное, а рулевая повернула штурвал на четверть румба влево.
— Какие, говоришь, ворота? Временные ворота — это значит очень старые?
— Нет. Они… Ото!
Через несколько мгновений на высокой палубе появилась Станаджер; за ней, как преданный щенок, семенил Симна. Капитан не обращала внимания на пассажиров.
— Видишь флаги, Пригет?
— Да, капитан. Что будем делать?
Станаджер, казалось, растерялась.
— Флаги маленькие и пока еще довольно далеко. Продолжай идти этим курсом, и посмотрим, что они предпримут. Может, они нас проверяют, а может, сигналят маленькой лодке где-нибудь около берега.
— Да, капитан. — Рулевая крепко взяла штурвал. Чувствуя, что сейчас не лучшее время приставать с расспросами, Эхомба с Симной промолчали. «Грёмскеттер» продолжал нестись вниз по течению, используя парус больше для маневрирования, нежели для ускорения движения в сужающемся русле.
Проследив за взглядами капитана и рулевой, Эхомба увидел то, что они столь напряженно разглядывали. Около основания второго треугольного монолита на южном берегу стояла группа красноватых зданий, над которыми возвышалась трехэтажная кирпичная башня. Наверху этого грозного сооружения была мачта, где сейчас развевались три больших, ярко раскрашенных флага. Узоры, имевшие совершенно очевидный смысл для капитана и рулевой, ничего не значили ни для пастуха, ни для Симны. Эхомбе показалось также, что он рассмотрел несколько человек, машущих над головой обеими руками.
Северянин положил руку ему на плечо.
— Гляди, Этиоль, там что-то происходит.
Между двумя башнями, стоящими на противоположных мысах, появилось темно-синее свечение. Пронзенное тысячами слабых ярко-желтых и белых вспышек, сияние, словно плененная молния, расходилось от верхушек башен вниз к поверхности реки, не доходя до воды полфута. Из глубин мощного свечения доносился глухой рев, словно огромная океанская волна бесконечно закручивалась и обрушивалась на самое себя. Вспомнив, что говорила ему Пригет о назначении башен, Эхомба представил себе, как глубокий кобальтовый свет, должно быть, окружил весь Хамакассар.
— Вот оно что. — Станаджер выглядела озадаченной. — Нам велят пристать. Пригет, заходи в инспекционные доки.
— Да, капитан. — Рулевая немедленно крутанула штурвал. Слегка замедлив ход, «Грёмскеттер» резко повернул влево.
— Что случилось? Мы причаливаем? — Беспечный и разговорчивый несколько минут назад, Симна вдруг занервничал.
— Вероятно, всего лишь выборочная проверка, — успокоила его Станаджер. — Мастера ворот проводят их время от времени — как для того, чтобы поиграть мускулами и напомнить путешественникам, кто на реке хозяин, так и для того, чтобы проверить состояние временных ворот. — Она кивнула в сторону плотного синего блеска. — Эти по крайней мере функционируют безупречно.
— Я не понимаю. — Симна говорил как за себя, так и за своих друзей. — Что такое временные ворота? И что за полоска синего света?
Станаджер Роуз не улыбнулась.
— Вы действительно пришли издалека?
— Капитан, — ответил ей северянин, — несмотря на все ваши дальние и трудные плавания, вы даже представить себе не можете.
Она мельком взглянула на него и повернулась к Эхомбе.
— Этот искрящийся синий свет — само Время. Древние Логики Хамакассара давно подозревали, что время движется как поток, наподобие Эйнхарроука. И им удалось найти Время, которое проходит по великой реке, и направить его в русло. Здесь Время течет по каналу, напоминающему те, сотни которых вы видели в городе. Оно бежит сквозь временные ворота и может быть пущено или перекрыто при помощи главных ворот, что находятся на северо-востоке от города. Когда главные ворота открыты, Время свободно течет по кольцевому каналу вокруг границы Хамакассара. Пока их не закроют и не остановят временной поток, никто не может войти в город или покинуть его. Ни один преступник не в состоянии убежать, ни один враг не способен приблизиться. — Она кивнула. — Как видишь, оно течет одинаково свободно как над водой, так и по земле.
— Что случится, если попробовать пересечь его? — Симна был человеком прямым, и вопрос был поставлен прямо.
Однако, судя по реакции капитана, точного ответа она не знала.
— Любое судно, попытавшееся переплыть его, будет затянуто в поток Времени и смыто им. Никто его больше не увидит и ничего о нем не услышит. Я не знаю, как это происходит, поскольку ни один корабль или человек, попавший во временной поток, никогда не возвращался, чтобы рассказать о своих ощущениях. — Станаджер показала на быстро приближающуюся заставу. — Посмотрим, чего они хотят, и продолжим путь. Уверена, что ничего серьезного и мы потеряем не более получаса.