В Джильдесее пришлось остаться до утра, так как главное должностное лицо в городе, Ато Марша, предупредил Булатовича, что его могут не пустить в Харар, пока там не будет известно о цели его путешествия. Ато Марша уже послал в Харар курьера. Ато Марша — высокий плотный человек со светлой кожей и черными остриженными под гребенку волосами — принял русского путешественника очень радушно.
По знаку хозяина слуги внесли угощение — курицу в перцовом соусе, энджеру — плоские и тонкие, как блины, лепешки, тэдж — хмельной напиток, напоминавший русскую медовуху. Ужин затянулся до ночи. Потом Ато Марша объявил, что свой дом на ночь предоставляет гостям — таков местный обычай, а сам ушел ночевать к кому-то из соседей.
В половине третьего начали седлать верблюдов, которые злобно ревели. Простившись с хозяином, Булатович с проводником выехал в Харар. Это был последний переход, и он оказался, вопреки всем ожиданиям, очень трудным.
Небо уже стало светлеть, но гору, на которую предстояло подняться путникам, обволакивала густая пелена тумана. Дорога шла круто вверх по самому краю обрыва. Через полчаса пошел дождь. С большим трудом дошли до перевала и начали спускаться. Верблюды оступались на скользкой троне и падали, пока вообще не скатились вместе с всадниками в глубокий овраг. Их ноги были изранены камнями. Подняться вверх на тропинку не было никакой возможности. Пришлось идти по оврагу по колено в воде. Дождь не переставал. Так продолжалось до самого Харара. Лишь на подъезде к городу ливень прекратился и выглянуло солнце.
На высоком холме раскинулся Харар — один из самых крупных и важных городов Эфиопии.
Стража опросила путников. Ворота распахнулись, и всадники въехали в город.
Итак, пробег совершен. Ни один европеец до сих пор не решался в сопровождении всего лишь двух проводников ехать по местности, где вдоль караванной дороги тянулся длинный ряд могил европейцев, погибших от рук кочевников. Путь от Джибути до Харара проделан за девяносто часов — на шесть-восемнадцать часов быстрее, чем это удавалось профессиональным курьерам.
Скоро к дому, где расположились приезжие, подъехал конвой, присланный правителем города — геразмачем Банти. Булатович, в своей блестящей офицерской форме, направился к дому геразмача. Теперь предстояло не менее ответственное дело, чем пробег из Джибути до Харара, — переговоры с правителем города. Этого человека, нерешительного и далекого от политики, надо было склонить к самостоятельному решению помочь русскому отряду. Только это могло оправдать весь тот риск, на который пошел Булатович, решившись отправиться в Харар.
На переговоры ушло четыре дня. На все доводы русского офицера геразмач Банти отвечал: «Я написал в Энтото и жду ответа». В конце концов Булатович прибег к угрозе русский отряд немедленно возвращается в Россию, если ему сейчас же не будут выделены мулы. Угроза подействовала. Мулы были собраны и отправлены в Джильдессу.
Теперь прибытие русского отряда в Харар ожидалось со дня на день. Можно было передохнуть, посмотреть город.
За час или два до восхода солнца размеренные удары церковных колоколов будят спящий город. В церкви начинается служба. В полумраке храма толпа молящихся окружает алтарь. Слышно пение священников, видны их белые фигуры, раскачивающиеся в ритуальном танце под аккомпанемент барабана и цимбал. Стены церкви чисто выбелены и увешаны иконами — без рам, без киотов. На паперти, совсем как на Руси, толпятся нищие, калеки, жалобно выпрашивающие подаяние, полуголые галасские плакальщицы, терпеливо ожидающие найма.
Узкие улочки как лабиринт его ним можно ходить бесконечно, незаметно переходя из одной в другую. Вот большой добротный дом — это старый дворец раса Меконнена, правителя Харара. Сейчас его — нет в городе, он — как почти всю свою жизнь — в военном походе или при дворе. В этом же доме размещаются все правительственные учреждения Харара.
Над воротами — лепной герб Эфиопии два лежащих льва. На перекладине ворот в беспорядке прибито штук восемь высохших слоновых хвостов и хоботов. Из дворца за небольшую плату выводят на показ льва раса Meкопнена. Лев совсем молодой, он сердито озирается и рычит на толпу.
Снова узкая улочка — она выводит в самый центр харарской жизни — на базар. Огромная площадь, окруженная лавчонками, навесами, запружена народом. Прямо на земле, поджав ноги, сидят женщины в кожаных юбках, руки и ноги их украшены огромными оловянными браслетами. Тут же разложены товары — ярко-желтые лимоны величиной с детскую голову, табак в корзиночках, бананы, перец, куски полотна.