— Оно того стоило. Пора испытать на прочность твоего предка.
— Он же редко пьет, — ужаснулась Нина. — Не порть человека на старости лет. Он и так переживает, что выпрут его, хотя до пенсии почти десять лет.
— Вот по этому поводу, как говорил товарищ Саахов, наш первый тост. Нужен он мне. Нечего ему штаны за копейки просиживать. Взятки при его характере он брать не будет, а на гордость не выжить. Звони, Машка рада будет встрече с бабанькой.
— Ну и жаргон у тебя, ты что, там сидел?
— Нет, просто страна станет настолько бандитской, что феня почти станет государственным языком параллельно матерному.
— А русский?
— Деградирует. Так что соответствуй. «Базар» – разговор, «ботать» – говорить, «мандражировать» – бояться. Так что звони.
— Завтра не могу. У меня ночное дежурство.
— А с тобой можно будет подежурить?
— Что ты вдруг заинтересовался?
— Роковая ты женщина. А вдруг уведет какое-нибудь светило?
— Какое светило в нашей дыре? Ты серьезно хочешь со мной?
— Абсолютно. Побдю, может смогу чем помочь?
— Чем ты можешь помочь нашему здравоохранению? Кирпичами?
— И этим тоже. Кстати, вот тебе небольшой презент.
— Что это? «Tampax». Настоящие? Правда? Столько много? А это что?
— «Леви Страус». Настояшие. А это Маше. Пошив тверской, но джинса – настоящая.
— Витя!! Иди, я тебя чмокну!
— Есть у доставал свои маленькие радости. В понедельник у тебя выходной, съездим в одно интересное место в Москву.
— Зачем? Опять за колбасой?
— Черт. Про нее я как раз и забыл. Не ем я ее. У нас она делалась из всяких отходов, а стоила как мясо мамонта. Будет тебе колбаса. А поедем с целью одеться. Уж больно у нашей семьи гардеробчик суровый.
— Витя, а деньги?
— Деньги – будут. Вот, что за жизнь наступила – тратишь их, тратишь, а они все есть и есть.
— Витя!
— Вот тебе еще презент. Не обижайся. 8 марта пришлось срочно заканчивать квартиру одному жуку, навалились двумя бригадами, самому пришлось проводкой заниматься. Зато рассчитался он по-честному.
— Все. Больше не дуюсь. Что за баллончик?
— Осторожно! В ем газ. Пшикнешь в собачку или маньяка и все.
— Что, умрет?
— Что ты? Но с глазами и слизистой проблемы будут – перцовка это. Честно говоря, больше для самоуспокоения. Договаривайся с отцом на послезавтра.
Послезавтра не получилось. Шеф вытащил его на совещание в горисполком. Совещание было посвящено капремонту жилья. Присутствовали все руководители строительных организаций, в том числе и местного подчинения. Собрания действовали на Виктора своеобразно еще со времен пребывания в прежней ипостаси – он сразу засыпал, как только начинали бубнить про космические корабли, которые бороздят. Но впасть в сонную кому не удалось. Председатель исполкома, в прошлом бывший начальником СМУ, начал вступление такой виртуозной руганью, что Виктор заслушался. Уныло отчитывались начальники: «Текучка», «Дисциплина», «Кадры», «Материалы» и, конечно «Вы даете нереальные планы».
— И что мне с вами делать? Раньше в райкоме отдел строительства был, дрючил вас и правильно делал, а у меня за все отвечает и работает с вами один первый зам. Распустились, Растрелли хреновы. Вот почему у Жукова крохотное РСУ дает 300 процентов плана, на материалы и людей он не жалуется и идет с ростом. Вот скажи, Александр Александрович, как у тебя это получается?
Виктор чувствовал себя очень неуютно. С шефом у него была договоренность – ни словом не упоминать о Викторе, новой системе оплаты труда и прочих ноу-хау.
— Кадры, энтузиазм, перестройка, хозрасчет, бригадный подряд, — бодро шпарил Жуков, стараясь, чтобы ядовитые выдохи уходили в сторону. Теперь понятно, почему он задержался на этом посту при полном упадке предприятия. А по-большому, шеф не имел ни малейшего понятия, что происходило в РСУ Виктора. В лучшем случае он доходил до сейфа в кабинете Виктора, где всегда стоял флакон с медицинским спиртом.
— Угу, угу, — кивал председатель. Все понимали, что он не верил ни одному слову уважаемого Александра Александровича. — А что скажет новый начальник РСУ? Виктор Егорович, я не ошибся?
Виктор уныло поднялся.
— Товарищ Жуков тут все изложил по полочкам. Наше РСУ целиком зависит от местного бюджета, поэтому в финансировании присутствует своя специфика. Я думаю, это будет не очень интересно нашим застройщикам, которые и формируют лицо города.
Председатель был далеко не дураком и подыграл адекватно.
— Действительно, есть различия, особенно в снабжении. Вот что, задержитесь и зайдите к Борису Петровичу, есть вопросы.
Совещание продолжалось и Виктор среагировал согласно рефлексу – моментально заснул.
С с первым замом они собачились полтора часа.
— Борис Петрович, сейчас меня спрашивали о причинах наших успехов. Если бы вы не расписывали каждый чих подведомственных предприятий, мы бы вдвое больше сделали. Из проверок не вылезаем, хорошо, Жуков взвалил на себя это бремя и честно его несет с ущербом для здоровья. Вы прекрасно знаете, что львиную долю материалов мы получаем через бартер. Мы им – капремонт за счет изыскания унутренних резервов, они нам – пиломатериалы. Заявки составляются за год заранее, а под повышенные объемы материалов нет. Просто нет. Даже я вынужден писать такие фантастические отчеты, дух захватывает. Работать когда?
— Да знаю я, знаю. Честно говоря даже не думал, что машиностроитель сумеет за такой срок так вникнуть в тонкости этого бардака, именуемого строительством. Мы пригласили вас не только про дела поведать. Есть мнение рекомендовать вас начальником управления. Еще год и оно окончательно развалится. Как вы на этот счет? Только не кокетничайте.
— А как же Жуков?
— А, — Борис Петрович досадливо махнул рукой, — кинем на коммуналку, пусть займется очисткой города. То есть вы не возражаете?
— Я думаю, справлюсь при одном условии, что вы не будете меня пасти на короткой привязи.
— Вот и славно. Пошли к председателю, потом смотаешься в область на утверждение. Но это так – формальность.
Вечером позвонил отец.
— Новости смотрел?
— Не до этого было, выкрутили руки на начальника управления. Не согласится было нельзя – Жуков про разговор бы пронюхал и под монастырь подвел. И приустал чего-то, ходил к Нине на ночное дежурство.
— И как впечатления?
— От дежурства?
— От Нины, балбес.
— Ты прав, бледно я смотрюсь на ее фоне. Железная леди. Просто Маргарет Тэтчер. Чувствую, недолго она в рядовых врачах проходит. Там что там произошло в зомбоящике?
— Яшин умер. Но я подожду еще пять дней.
— Жду-с.
Нина Георгиевна тоже не испытала энтузиазма от нового назначения.
— Теперь ты совсем дома не будешь появляться.
— Потерпи, лучше сейчас упереться рогом, чем потом остаться у разбитого корыта. Батя мой от тебя в тихих восторгах. Чем ты его так заворожила?
— Не знаю. Мы с ним редко разговариваем. Что ты так на меня смотришь?
— Как смотрю?
— Загадочно, многозначительно и многообещающе.
— Значит есть на что смотреть.
— Ты опять!
— Да я не про это. Не знаю, какими глазами смотрел прежде на тебя Витя, но мне кажется, что я просто счастлив с тобой.
— И это все?
— Ну что ты, рахат-лукум моего сердца, шербет моей души, ты, как полная луна освещаешь все уголки моего большого любвеобильного сердца, думы о тебе отнимают все время вместе с обеденным перерывом, о луноликая!
— Про перерыв было лишнее, а все остальное честное слово приятно. Что ты так раньше не чирикал?
— Какие мои годы? Исправлюсь. Как твой папенька, готов к встрече?
— Витя, ты только с ним не ерничай, ему это со студентами поднадоело.
— Хорошо, буду выдержан, как статуй Командора.
— Виктор, здравствуй. Проходи, совсем ты от рук отбился. А где наша егоза?
— Да вот она, пытается котенка облагодетельствовать.