На Острове воинов находится место захоронения Сауделеров, погибших во время войн. Войдя в крепость, я спустился, вернее, спрыгнул в узкую подземную камеру, которая служила тюрьмой для самых опасных врагов страны. В этом мрачном подземелье содержали архитектора Кидеумениена, того, кто первым начал претворять в жизнь идею загадочных братьев – основателей Нан-Мадола. Кидеумениену удалось избежать смертной казни. Он сумел ускользнуть с Острова воинов и укрылся в Кити, где даже пытался построить уменьшенную копию сооружений Нан-Мадола.
По соседству с Островом воинов я заметил еще два небольших острова – Довас-Рове и Довас-Ра («Над Довасом» и «Под Довасом»). На этих спутниках Острова воинов тоже располагались волонтеры, охранявшие Нан-Мадол. Название же главного «штаба» здешних войск – Нан-Довас – в переводе означает «Высокие стены на канале», сам же канал на языке местных жителей называется «Канал захоронений», потому что именно по его водам перевозили для вечного сна знатных островитян в усыпальницы Острова воинов. Второй важнейший водный путь – Внутренний канал. Однако главной водной артерией города, Елисейскими полями загадочной тихоокеанской метрополии, был большой канал (Канал крокодила), в воды которого смотрят каменные строения большинства главных островов Нан-Мадола. Согласно легенде, самка крокодила, именем которой назван канал, якобы приплыла по этому каналу в Нан-Мадол с острова Сокес. Этот канал, самый удобный из всех водных дорог мертвого города, сослужил добрую службу и мне. Водой он; правда, наполняется лишь в часы приливов. Во время отливов я бродил пешком по дну мокрых, илистых улиц микронезийской Венеции. Канал крокодила привел меня в центр города, на третий в моем списке искусственный остров, который я в своем дневнике обозначил как Остров крокодила, или, как его называют островитяне, Пан-Кадира.
Оказывается, весьма почтенного возраста самка крокодила Нан Киеил May приплыла в каменный город не случайно. Когда-то она выдала за Сауделера свою единственную дочь, и теперь ей захотелось узнать, как живется супруге вождя.
Сауделер оказал своей теще горячий прием. Он приказал отвести для нее в Нан-Мадоле замечательный дом. Но при этом он никак не решался взглянуть на свою странную родственницу. Однажды вечером, когда все члены его семейства покинули Пан-Кадир, Сауделер решил посмотреть, что происходит в доме тещи.
Увидев отвратительную морду своей тещи, он пришел в ужас, схватил факел и поджег дом, в котором она жила.
Узнав о пожаре в доме матери, жена Сауделера быстро вернулась на Пан-Кадир. Увидев, что мать погибает в огне, она тоже бросилась в пламя. Потерявший голову Сауделер покончил жизнь самоубийством.
Трехступенчатая платформа на Пан-Кадире напоминает нам легенду о сожженной царской теще. Мой проводник называл эту платформу «Дом крокодила».
Однако же главное строение центрального острова не Дом крокодила, а дом самого Сауделера. По соседству с его импозантной резиденцией на Острове крокодила сохранились и остатки «дворца» управляющего Сауделера, его «премьер-министра».
На Остров крокодила я вошел через главные ворота. Перед ними лежит большой плоский камень, на котором посетители резиденции Сауделера оставляли свои копья. Через эти ворота имели право пройти лишь мужчины. Женщинам, за исключением нескольких, самых знатных, посещение острова Сауделера было категорически запрещено. Кроме ворот меня заинтересовали четыре почти разрушенных угла стены, окружающей Пан-Кадир. Мой проводник называл их именами четырех земель Понапе: сокесский, кусаиеский, китиский и матоленимский. Так они именуются потому, что их возводили великие колдуны каждой из земель острова. Углы зданий, по поверьям островитян, обладают свойством предсказывать грядущие события. Они обрушиваются в том случае, если той земле, чье имя они несут, грозит какое-то несчастье. В подтверждение этой легенды островитяне ссылаются на то, что сокесский угол рухнул без всякой видимой причины в канун неудачного восстания.
Невдалеке от сокесского угла расположен бассейн вождя. Сауделеры, разумеется, купались не в соленой, а в пресной воде, которую доставляли с Большой земли. Однако некоторые властители Нан-Мадола были куда более капризными. Они погружали свое тело лишь в утреннюю росу, которую собирало для них с широких листьев таро все население Понапе. На Острове крокодила видны и другие следы изощренной тирании Сауделеров. Например, известно место, где лежал плоский камень. Говорят, что врагов Сауделеров крепко привязывали к нему и держали под лучами жаркого микронезийского солнца, не давая ни пить, ни есть. Несчастных будто бы стерегли два специально обученных попугая. Смерть наступала очень быстро, и Сауделеру даже не надо было прибегать к услугам палача. В Нан-Мадоле приговаривали к смерти и «через закалывание». Особый отряд дружины вождя на «острове для казней» Васао закалывал осужденных пиками.
На расстоянии всего десяти метров от Острова крокодила лежит четвертый остров Нан-Мадола. В моих дневниках он назван Островом черепахи (Пеикап). Его окружает самое крупное сооружение искусственного архипелага – почти квадратная стена, построенная из неровных базальтовых блоков.
На Острове черепахи, так же как и на Острове крокодила, сохранились бывшие резервуары и бассейны, о которых лодочник рассказывал много удивительного. Например, существует легенда, что на гладкой поверхности маленького бассейна Пейрот, словно на волшебных стеклянных шарах средневековых магов, можно по своему желанию увидеть любой уголок земли. Самый большой на острове бассейн – Пан-Веиас. Именно в нем водились морские черепахи, игравшие столь видную роль в религиозных обрядах народа, теснейшим образом связанного с океаном. У юго-восточной стены Острова черепахи до нашего времени сохранилась скала, которая своей формой действительно напоминает черепаху. Этих земноводные перевозили в корзинах, и это было их последним путешествием на соседний Остров угря (Идед).
Если Остров крокодила был сердцем Нан-Мадола, а на Острове воинов сосредоточивалось военное руководство архипелага, то Остров угря был главным культовым местом. Здесь, совершались важнейшие обряды. В святилище размером двадцать на двадцать пять метров в специальном резервуаре жил огромный морской угорь, которому все поклонялись. В святилище морскому угрю подавали черепашье мясо. Его готовили жрецы в западной части Идеда в печах. Они резко отличались от обычных открытых очагов островитян и сохранились на Острове угря до наших дней. Для археологов, изучающих Нан-Мадол, эти пени представляют огромный интерес. Именно они позволили в 1963 году американской экспедиции института Смитмониа установить первую дату истории Нан-Мадола. Исследования с помощью радиокарбонного метода показали, что этими печами пользовались (с известным приближением) в 1285 году.
После того как черепашье мясо было готово, жрецы Идеда предлагали священному угрю специально выбранные для него куски. Если он съедал мясо, то тем самым как бы отпускал Нан-Мадолу «грехи». И так от кормления к кормлению. Жрецы молили о милосердии к себе, вождю и, наконец, просили о милости ко всему народу. Если угорь отказывался от подношения, тогда всех жителей Нан-Мадола охватывало отчаяние.
Однако священным угорь Идеда стал уже после того, как Сауделеры покинули свою «метрополию». Во внутренней святыне Идеда угорь сторожил копья и триста тридцать три волшебных камня, с которыми пришли в Нан-Мадол победители Сауделеров – воины Исокалакала с острова Кусаие.
На Идеде почитали угря, на Пан-Кадире – крокодила, на Нан-Муолусее – акулу, на Пеикапе – черепаху. Следующий остров также был связан с морским животным. В своем дневнике я назвал его Островом раковины; В центре квадрата со сторонами примерно по сто метров, образованного мощными стенами, я обнаружил на этот раз довольно большое озеро, которое жители Понапе называют Ленкаи. Во времена Сауделеров длинным подземным каналом, оканчивающимся за коралловым рифом, оно было связано с океаном. По этой подводной реке Нан-Мадола в озеро попадали морские раковины. По знаку жрецов рыбаки забрасывали в озеро на Острове раковины сети, сплетенные из кокосовых волокон, и вытаскивали их с раковинами. После продолжительного обряда содержимое первых раковин съедали. Ритуальной ловлей раковин в озере Ленкаи, вероятнее всего, в те давние времена символически открывался сезон ловли морских моллюсков.