На рассвете нас будит раздающееся в лесу завывание. Как видно, мы здесь не одни. На этот раз стая гиен напала на падаль. Сколько ни внушай себе, что гиена не опасный для человека зверь, ее жуткий вой в пустынном месте заставляет кровь стынуть в жилах.
С нас, кажется, довольно. Решаем сниматься с лагеря. Предварительно надо обследовать окрестности. Носильщики уже осматривают кусты, чтобы определить, куда ушли слоны. В настоящий момент Аким, Огонэ и Игнаций похожи на индейцев, вышедших на тропу войны.
Картина вокруг нас резко изменилась. Как будто над лесом пронеслась буря. В радиусе пятисот метров маленькие и средних размеров деревья сломаны, листва с них ободрана, многие вырваны с корнем. Встречаются плешины, совершенно лишенные травяного покрова и кустарника. В ином месте словно след от бульдозера: мягкая почва не выдержала тяжести животных (ведь они весят пять тонн и более). Всюду кучи помета и множество следов — стадо было большим. Меньше чем в двадцати метрах от палатки ствол дерева сломан и вся листва ободрана. Просто чудом мы остались целы и невредимы. Слоны, оказывается, никогда не нападают на неподвижное существо, даже в припадке самой бешеной ярости. Хорошо мы сделали, что превратились в истуканов на все время их посещения. Малейшее движение, вызванное страхом или любопытством, могло нас погубить. Впредь по ночам будем жечь костер и дежурить по очереди около него. Наши приятели из звериного мира — великие полуночники, они всю ночь без устали бродят среди зарослей, но никогда не приближаются к огню.
Каждый день приносит что-нибудь новое: вчера это были слоны, сегодня мы обнаруживаем ключи, настолько горячие, что чуть не обвариваем себе ноги. Следующая находка — развалины селения. Из прибрежного песка торчит металлический остов рыбачьего судна, а вокруг тысячи всевозможных птиц: дикие гуси и утки, бакланы, ибисы, серые цапли, пеликаны, неизвестные голенастые и другие... Большинство — как и мы, пришельцы из Европы. Они пересекли тысячекилометровые расстояния, зачастую следуя путями, ведомыми им одним.
Развалины находятся у устья реки: она сейчас пересохла, но, судя по ширине русла, в сезон дождей должна быть значительных размеров. Поднимаясь вверх по этому руслу, мы натыкаемся на крупные обломки скал, перегораживающие реку поперек. Вероятно, в полноводие тут шумит очень большой водопад. Повсюду множество следов крупной дичи, очевидно, животные охотно посещают эти места. Однако днем они не показываются, скрываясь в чаще.
Джон, набравшийся перед отъездом "солидных" сведений об африканской фауне, обнаруживает на песке следы носорогов: это, как видно, самка с детенышем. Подобного открытия достаточно, чтобы всех нас взбудоражить: местность, по которой мы проходим, — одно из последних убежищ белого носорога, ставшего редчайшим зверем и сохранившегося лишь в очень ограниченном районе Верхнего Нила.
Белый носорог — разновидность африканского двурогого носорога — массивнее, чем обычные носороги, его морда имеет более квадратную форму. Он ничуть не белее своего двурогого собрата и назван так в результате неудачного перевода местного слова, обозначающего это животное. Белый носорог миролюбив, во всяком случае менее агрессивен, чем обычный. Может быть, поэтому он и истреблен — охотники былых времен не упускали случая испытать на нем свою меткость. Белых носорогов обнаружить чрезвычайно трудно: уцелевшие животные прячутся целый день в глубине самых непроходимых зарослей и покидают их только ночью, отправляясь на пастбища и водопой.
Хотя времени у нас мало, решаем попытать счастья. В сопровождении Акима, самого расторопного из наших носильщиков, идем по следам животных, вооружившись камерой и фотоаппаратами и поручив двум другим носильщикам охранять оставшуюся поклажу.
Очень скоро становится трудно неслышно пробираться в густой растительности. Очевидно, если здесь где-нибудь притаилась семья носорогов, то они моментально услышат производимый нами шум. Не остается никакой надежды увидеть животных в их убежище и сфотографировать или снять их на пленку. Решаем возвращаться. Потеряно полдня.