Нам рассказали в Джубе, что одна деревня сгорела от неосторожно пущенного пала и при этом погибло несколько жителей.
Из-за этих палов мы ходим с лицами, вымазанными сажей, как у паровозных кочегаров. К счастью, всегда можно отмыться в Ниле, вдоль которого пролегает наш путь.
Километрах в пятидесяти от Джубы на пироге переправляемся на левый берег реки. Местность довольно плотно населена, дичь почти полностью исчезла. Рыбаки с сетями или гарпунами возвращаются домой, женщины подымаются от реки с огромными кувшинами на голове, их сопровождают дети, которые таким же способом несут тыквенные сосуды (в Африке все носят на голове: мне довелось видеть, как слуга нес своему хозяину почтовую марку на бритой голове; чтобы ее не потерять, он придавил ее сверху камешком). После тяжелого трудового дня с полей возвращаются женщины с корзинами сладких бататов и вязанками-хвороста.
Пользуясь доброжелательным отношением населения, часто заходим в деревенские хижины. Они цилиндрической формы, над глинобитными стенами возвышается остроконечная соломенная крыша. В хижину входят через проем, к которому приделана камышовая дверь. В помещении тщательно прибрано, чисто. В глинобитном полу сделаны углубления, расположенные в шахматном порядке, — хозяйка держит в них продукты. Вдоль стены выстроен ряд тыквенных бутылей и глиняных горшков всевозможных форм и размеров. К. стропилам кровли подвешены дротики, мотыги, гарпуны и рыболовные сети. В глубине, за камышовой ширмой или перегородкой, находится сплетенное из тростника ложе, поддерживаемое на расстоянии сантиметров двадцати от земли четырьмя деревянными круглыми чурбачками. Семьи бари — полигамные. Каждая жена имеет свою хижину. Женщины заняты обычной работой. Одни толкут в деревянных ступах маленькие твердые зерна проса: сильным взмахом они поднимают пестик и тяжело опускают его в ступку. Другие, сидя на корточках, мелют в каменных жерновах рушеное зерно, затем просеивают муку.
Крестьяне показывают нам житницы, которые у них называются "гугу". Это объемистые, сплетенные из ивы корзины, установленные на сваях на высоте одного метра над землей и прикрытые соломенным козырьком. Корзины тщательно обмазаны коровьим пометом или, на худой конец, глиной. Чтобы уберечь свои запасы от крыс и других грызунов, местные жители обвивают сваи, поддерживающие гугу, колючками. Каждая семья владеет четырьмя или пятью гугу. В них складывают просо, кунжут, из которого делают масло, маниоку, арахис, бататы, бобы, чечевицу — одним словом, все то, что выращивается в каждом хозяйстве.
Встреча с колдуном, вызывающим дождьОднажды на просяном поле мы увидели старика, расположившегося возле небольшого святилища, сооруженного из тростника и обнесенного загородкой. Вид у старика был довольно странный: на бедрах висела козья шкура, на груди болтался амулет, сделанный из шкуры леопарда, шею украшало ожерелье, сплетенное из слоновой шерсти и украшенное когтем хищного зверя, на запястьях и лодыжках надето множество браслетов из латуни, голову покрывала шапочка из обезьяньего меха.
— Он — великий вождь по небесной воде, — объяснил нам Аким.
Мы уже слышали о колдунах, вызывающих дождь, но никак не ожидали встретиться с одним из них на просяном поле, у развилки дорог! Распаковав один из тюков, достаю новенький нож и дарю его "великому вождю" в знак дружбы. Исполненный благодарности старик, после положенного обмена любезностями, ведет нас к голому холмику. На нем торчит длинная палка с зарубками, у основания которой — плоские камни. Старик говорит, что это могила его отца — могущественного "заклинателя дождя". В непритязательности этой одинокой могилы, охраняемой палкой с зарубками, есть что-то трогательное.
Затем возвращаемся на просяное поле, где колдун соглашается показать нам свое святилище. На алтаре лежит несколько жерновов из песчаника, на них — пригоршни камешков: обыкновенный кварц и непрозрачные камни, собранные в руслах рек. Каждый камешек имеет определенное назначение и, очевидно, обладает особыми свойствами.
Мы горим желанием попросить Кони (так зовут нашего колдуна) продемонстрировать его таланты "заклинателя дождя", тем более, что с тех пор как мы покинули Кампалу, т. е. около месяца, его не выпало ни капли. Но, по зрелому размышлению, отказываемся от этой мысли — дело все же щекотливое. Просим просто рассказать, как происходит эта церемония.