На этом Египет и остановился с незапамятных времен. Вся его жизнь сосредоточена вдоль реки, в зоне, заливаемой полыми водами. Все остальное — пустыня. Может ли быть иначе в стране, где дождь — событие столь же редкое, как снег в Марселе!
Берега Нила усеяны деревнями, гурби которых построены из речного ила. Повсюду видны маленькие поля и сады. Сакие становится больше, к ним на подмогу приходят шадуфы и тунбуры. Шадуф — бадья или бурдюк, подвешенный к концу коромысла. Это приспособление старо, как мир, и встречается в самых отдаленных уголках Востока. Чтобы поднять воду на верхние приречные террасы, феллахи нередко устанавливают цепь шадуфов. Каждый из них обслуживается группой из двух или трех человек, работающих посменно. Этим способом вода "перекачивается" с площадки на площадку: невероятная растрата рабочей силы во имя весьма скромных результатов.
Вдоль ирригационных каналов сооружаются также танбуры, которые приводят в движение молодые крестьяне. Тунбур или архимедов винт.— это полый цилиндр, внутри которого помещается бесконечный винт, вращение которого гонит вверх воду. Такое приспособление пригодно только для мест, где подъем не превышает тридцати-сорока сантиметров.
Длиннорогие волы верхней долины Нила — теперь только воспоминание. Самое распространенное здесь животное — это буйвол (водяной), которого в Египте называют гамусом. У него облезлая шкура грязно-серого цвета. Эти животные с вогнутой спиной большую часть времени проводят лежа в воде. Проходящий мимо каяков гамус разве что удостоит нас ленивым поворотом головы. Выставив морду из воды и пережевывая свою тощую жвачку, гамус следит за нами равнодушным и ничего не выражающим взором. Буйволы такая же принадлежность нильского пейзажа, как фелуки и сакие.
После отплытия из Асуана у нас появились новые заботы. В этих местах распространен бильгарциоз, восьмая египетская язва. Это — опасное заболевание, передаваемое крошечным червяком, который водится в стоячих водах и в прибрежной тине. Он некоторое время паразитирует на маленькой улитке и, после многочисленных превращений, покидает ее в стадии, опасной для человека: он проникает под кожу, пробивает стенки сосудов и органов и быстро размножается. Болезнь не новая. Она производила опустошения еще в древнем Египте. Осмотр некоторых мумий показал, что сами фараоны не избегли ее. Согласно недавним исследованиям, девять десятых египтян, живущих на берегах Нила, заражены этой болезнью. Значит, надо проявлять осторожность и не шлепать босиком по воде. Из-за животных, плещущихся в прибрежных водах, рекомендуется также не пить из реки воду, даже на самом стрежне. Наше положение как две капли воды похоже на приключения трех молодцов на Темзе, рассказанные Джером Джеромом. Мы остановились для короткой передышки на песчаной отмели. Как всегда, хочется пить, и Жан отправляется наполнить водой свою флягу подальше от берега. Кипятим полный котелок чая. Усаживаемся поудобнее, чтобы как следует насладиться чаепитием.
— Это еще что там? — вдруг восклицает Джон, не донеся кружку до губ.
— Что, где? — спрашиваем мы с Жаном.
— Вон, выше! — отвечает Джон, вглядываясь во что-то вверх по реке.
Следим за направлением его взгляда и видим, как в тихих водах Нила плывет в нашу сторону гамус. Самый мирный и спокойный гамус, какого мы когда-либо встречали. Никогда еще нам не доводилось видеть животное, более довольное жизнью и беззаботнoe. Гамус мечтательно плывет на спине, его четыре ноги торчат, как палки. Насколько можно судить. животное упитанное, с хорошо развитой грудью. Достигнув нашей отмели, гамус останавливается в прибрежных камышах и комфортабельно устраивается там на ночь.
Джон заявляет, что не хочет пить чай, и быстро опрокидывает кружку на песок. Жан тоже больше не хочет пить и следует его примеру. Я уже отпил полкружки, но жалею, что это сделал.
С общего молчаливого согласия вскакиваем в каяки, чтобы удрать как можно дальше.
Лишившись возможности утолить жажду, продолжающую нас мучить, отыгрываемся на арбузах. Эти крупные сочные плоды с розовой мякотью — наше спасение.