Элис подняла глаза, их взгляды встретились, и на какое-то мгновение девушке показалось, что они понимают друг друга без слов.
— Я не уверена, что это оружие, — негромко проговорила она, — Было сказано: "если всё пойдет по плану, скоро нам и даром не нужен будет их октаниум".
— "Рыбак мечтает о рыбе, но получит удочку", — процитировал Реджинальд, — Соображаешь, что отсюда следует?
— Мне кажется, они пытаются изобрести какой-то альтернативный источник энергии, — высказала предположение Элис, — Но может ли это навредить нам, и если да, чем именно?
Реджинальд Паркер долгое время сидел, погрузившись в свои мысли. Наконец он заговорил.
— Ты — идеальный агент, Элис. Дерзкая, находчивая, неутомимая. Я знал лишь одного человека такого склада. Райан Беркли был рождён для этой работы. В Реверсайде он чувствовал себя как рыба в воде. Помню, как в свою первую практику он внедрился в Управление Дарквудской полиции и добыл сведения о готовящейся диверсии в наш адрес. Ему не повезло лишь единожды… — Реджинальд отвернулся и уставился в пространство, — Но и тогда Райан поступил как настоящий патриот: обнаружив за собой хвост, он заманил преследователей в ловушку, пробросив портал прямо на дно океана. Реверсайдские шпионы погнались за ним, и очутились на глубине в пять тысяч миль.
Элис тактично промолчала, не зная, что сказать.
— Его героическая смерть стала огромной утратой для всех нас. Но агент Райан погиб бы напрасно, если бы не ты, Элис.
— Октаниумовая бомба, — прошептала девушка.
— Обогащённый октаниум, распадаясь, вырабатывает тепло, — это его свойство используется на энергостанциях для производства электричества. Энергия выделяется постепенно, но если процесс не контролировать, начинается цепная реакция, и энергия высвобождается за доли секунды, что порождает взрыв неимоверной силы. Так были уничтожены станции в Нью-Майквери и Клаудшире.
— Но для цепной реакции потребуются сотни тысяч тонн металла, — возразила Элис, — Ни на одном складе столько нет. А бомба должна быть транспортабельной. Нужно что-то, что будет инициировать реакцию, что послужит спусковым крючком. Выходит, они…
— …нашли катализатор. Это и есть их "удочка".
— Нужно что-то делать, — Элис вскочила, лихорадочно барабаня пальцами по столу, — Срочно. Объявить чрезвычайное положение. Бросить все силы на поиски бомбы!
— С тех пор, как я принёс присягу, и стал агентом, не прошло и дня, чтобы всё было тихо-мирно, — Реджинальд саркастически усмехнулся, — Если б я захотел променять свою работу на что-то более спокойное, я бы ушёл в пожарники. У нас пожар каждый день. Привыкай.
— Но мы ведь не можем сидеть и ждать, пока Скайленд взлетит на воздух, — уязвлённо заметила Элис.
— Дельное замечание. Как раз это я и намереваюсь поручить Феликсу. Нужно добыть как можно больше сведений, — а они с Энтони справятся на ура, в этом нет сомнений.
— А как же…
— Не спорь, — он сурово посмотрел на девушку, — Тебе мало одного дела? Найди предателя. Сейчас это задача первостепенной важности. Бери себе столько людей, сколько сочтёшь нужным. Все ресурсы Департамента в твоем распоряжении: всё, что потребуется. Если тебе что-то понадобится, только скажи, и тебе это предоставят. Ясно?
— Да, сэр.
— Наши лазутчики в Реверсайде будут предупреждены о тебе, и при необходимости окажут посильную помощь, — Реджинальд нахмурился, словно сама мысль о Реверсайде была ему несимпатична, — Но всё же я прошу тебя, Элис, быть осмотрительнее. Постарайся не повторить судьбу агента Райана.
Элис медленно спускалась по лестнице, не замечая никого вокруг. Разговор с сэром Паркером оставил в душе неприятный осадок. Его слова были пропитаны горечью, и тому были веские причины.
Девушка присела на ступени, чтобы завязать расшнуровавшийся ботинок. Только сейчас она в полной мере ощутила, чем ей предстоит заниматься. Сможет ли она научиться не доверять никому, во всяком человеке видеть потенциального врага, в любом жесте — занесённый кинжал, в каждом слове — проклятие? Сможет ли она так жить, и не потерять себя? Редж — смог. И Феликс, и все.
Цинизм — неизбежная плата за мудрость и опыт.
— Мейнфорд! Вот ты где. А мы везде тебя ищем, — бодро воскликнул Джеймс, от избытка чувств переминаясь с носков на пятки, — Идём же!
К своему удивлению, увидев лица приятелей, Элис почувствовала не радость, а раздражение.
— Куда? — без особого интереса спросила она.
— Праздновать наше посвящение, конечно, — Арнольд, обычно сдержанный и флегматичный, сейчас разве что не искрился от счастья, — Ведь мы отныне штатные агенты.
Девушка попыталась улыбнуться. Не вышло.
— Элис, ты как будто не рада? Мы ж мечтали об этом дне! Да что с тобой такое?
— Ребята, я не голодна, честно, — вяло возразила она, понимая, впрочем, что лукавит: съеденное в Реверсайде на банкете у начальника полицейского управления давным-давно переварилось. Почувствовав нерешительность в её голосе, Питер и Джеймс переглянулись, дружно схватили почти не сопротивляющуюся Элис в охапку и потащили по коридору.
— Расскажешь нам, как всё прошло?
— А зачем шеф тебя вызывал?
— Представляешь, я чуть не попался! Еле ноги унёс. Дело было так…
Кроме Элис, однако, никто не слушал Джеймса: очевидно, эта история рассказывалась далеко не в первый раз, и уже успела набить оскомину. Девушка посмотрела на Анабель, та ответила ей счастливой улыбкой.
"Забудь ты о проблемах хоть на время. Не порти ребятам праздник. Редж, кстати, велел тебе хорошенько отдохнуть".
Элис улыбнулась, и на этот раз у неё почти получилось.
Она ожидала, что они спустятся в столовую, но, как выяснилось, Теренс забронировал банкетный зал в "Космополисе" — самом дорогом и фешенебельном ресторане Грейстоуна. Разумеется, с камерным оркестром, фейерверками и огромным тортом, который двое официантов выкатили на специальной тележке.
— Отмечать — так с размахом! — безапелляционно заявил он, не слушая ничьих возражений, впрочем, довольно вялых.
На восьмерых магов в новых, с иголочки, синих мундирах, официанты поглядывали с опаской. Впрочем, Элис тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Её отец, Генри Мейнфорд нередко устраивал званые ужины с музыкой и танцами, но склонность к чрезмерной роскоши и шумным коллективным мероприятиям девушка не унаследовала. Обернувшись, Элис поняла, что никто её мнения не разделяет: Стюарт что-то трещал о своих знаменитых похождениях в бытность воспитанником кадетского корпуса, — задолго до встречи с Роджером Дейзи, своим будущим куратором; Джеймс то и дело поправлял его, и даже обычно застенчивая Анабель заразительно хохотала над очередной шуткой закадычных друзей.
Ресторан держал марку: закуски были разнообразными, скатерти и салфетки — накрахмаленными, сомелье — немногословными. Неформальная обстановка располагала к отдыху. А какое же застолье без…
— Элис, тост!
— Что?
— Твоя очередь! — Питер замахал руками, призывая к молчанию, — Господа, минуту внимания! Слово предоставляется леди Элисон Мейнфорд.
Элис запустила в него банановой кожурой, но тот ловко увернулся.
— Ну же, Элис! Давай!
Надо же. Уже второй раз за последние сутки от неё ждут красивых слов с бокалами в руках.
— Я не люблю пускаться в размышления по поводу и без, — Элис отодвинула тарелку, — А учитывая, что серьёзную речь я сейчас вряд ли способна сочинить, а вы вряд ли способны воспринять, скажу кратко. За победу. За нашу будущую победу, и за нас! — бокал с игристым вином оказался на уровне глаз, и вдруг она с ужасом увидела, как по поверхности хрусталя разбегается паутина трещин. Вино окрасилось алым, и в ту же секунду трилистник на ладони пронзила острая боль. Девушка вскрикнула, бокал выскользнул из пальцев и, упав на пол, разлетелся вдребезги.