Была нормальная страна, могучая, криволапая, хоть и закомплексованная, но в обиду себя не дающая, а сейчас… Некогда мощная гордая держава превратилась в государство лавочников, силы в стране осталось только на то, чтобы выжимать воду из помидоров, а уж что касается взаимоотношений с разными могучими и не очень могучими соседями, то мы скоро и перед Польшей с Румынией будем снимать шляпу и склонять голову до земли, не говоря уж о какой-нибудь Эфиопии или Лихтенштейне…
Он достал из сумки яркий шелковый платок, повязал на шею — важно сместить акцент, добавить в костюм новые детали, например, это броское пятно, — в костюме все, кроме этого броского пятна, будет уже второстепенным, и человек смотрится по-новому.
Оглядел себя внимательно, поморщился — болела ссадина на лбу, внутри что-то ныло, горло саднило, и это раздражало, может быть, больше всего, хотелось спать, все тело устало, гудело, по костям шел звон. А может, и стон. Но что это — звон или стон, — не понять. Он вздохнул, расстегнул на себе куртку. Рубашка на нем, как и куртка, была фирменная. А это деталь немаловажная. Особенно для таких девушек, как Нэлка и ее подружка.
На лестнице Шатков задержался, снова позвонил Игорю Кононенко — телефон не ответил. Шатков сжал зубы, вздохнул — не нравилось ему это…
В продымленный, освещенный цветовыми всполохами «музыкальной» лампы, укрепленной над стойкой барменши, зал он вошел с улыбкой.
Нэлка со своей черноволосой подружкой сидела за столиком недалеко от стойки.
Сопровождающих парней в зале не было. Шатков понял, что барменша увела их в служебную комнату, за бамбуковую занавеску — обстановку в зале эти парни контролировали оттуда.
— Ну чего? Вернулся? — довольно равнодушно спросила барменша.
— Ты — незабываемая женщина, — настраиваясь на тон барменши, сказал Шатков, — от таких женщин мужчины не уходят.
— Твоими устами только мед пить, — барменша вздохнула. — Что, еще коктейль? Или кофе?
— Два коктейля, — послышался голос из-за спины Шаткова, — и два кофе.
Это была Нэлка. Шатков обернулся и, немного помедлив, показал рукой на круглый вертящийся стульчик, установленный на длинной стальной ножке.
— Прошу, мадемаузель. Место свободно. Какая приятная неожиданность!
— На минуту, пожалуй, присяду, — согласилась Нэлка, усаживаясь на стул. Вытянула красивые ноги.
«Очень соблазнительно, — не замедлил отметить Шатков, — ноги километровой длины. И все остальное в полном порядке».
— Ах, какая девушка! — восхищенно пробормотал Шатков. — В обморок грохнуться можно.
— Как говорили древние греки — ближе к телу, — Нэлка шатнулась через стойку к пачке сигарет, взяла оттуда одну, барменша дала ей прикурить.
— По истечении времени буква «д» в слове «дело» трансформировалась в «т», — сказала барменша. — А молодой человек, должна тебе сообщить, очень спешит. Как Наполеон, который общался с женщинами, не снимая штанов, — барменша засмеялась.
Фразу насчет Наполеона Шатков пропустил мимо ушей.
— Естественно, спешу, — сказал он. — Я здесь пролетом из Москвы в Рио-де-Жанейро. Временем здорово ограничен. Время — штука дорогая!
— Заговорил, как реклама «Аэрофлота». Или «Трансаэро», на худой конец, — не замедлила поддеть его барменша. Видать, у нее такой характер был — всех поддевать. — Вас похоронит за свой счет ваш дорогой «Аэрофлот».
— И какой валютой будет расплачиваться занятый молодой человек? — спросила Нэлка. — Железными карбованцами?
— Нэлк, ты что! — пробовала подрезать вопрос барменша, но Нэлка на нее даже не обратила внимания.
Шатков снял с плеча сумку, расстегнул ее, показал Нэлке. На дне сумки среди носовых платков, двух запасных рубашек, плавок и туалетных принадлежностей лежало несколько пачек денег — банкноты по пятьдесят тысяч рублей в фирменной облатке с печатью Центрального банка России.
— Устраивает? — Шатков понимал, что он совершает ошибку, показывая деньги Нэлке, но иного пути у него не существовало, эти деньги надо было показывать. Он сейчас один, совсем один в большом городе, без прикрытия, без связей. Если бы рядом находился Кононенко, он бы действовал по-другому…
— А зеленые? — спросила Нэлка, не проявив к деревянным российским «дензнакам» особого интереса.