У Л. был доклад «Фауст в России», у меня — «Последний год жизни Герцена». В. Некрасов рассказывал о советской литературе. Тут мы впервые услышали: «Вопреки сильнейшему зажиму появляются талантливые книги…» После его выступления долго сидели у нас в комнате. На следующее утро я бегала звонить в Москву, — спрашивать, как сдала вступительные экзамены наша внучка Катя.
Из письма.
«Мы были на встрече с автором книги «В окопах Сталинграда». Очень интересно и нам близко. Он еще не читал другой книги[77] на ту же тему»
6.8.81
Едем в Бретань через Париж. Вика нас встречает, везет к Кривошеиным[78] (они летом живут в доме Ст. Татищева, пока он с семьей в отпуске). Мы там ночевали. Утром Вика водил нас по своим любимым парижским уголкам, а потом везет на другой вокзал Мон-парнас. Говорит, что больше всего любит Париж именно в августе.
22.11.81
Дорогие Лева и Рая!
Со всех сторон, разными путями получаю от вас приветы, а сам молчу, как пень. Свинство!..
Как жизнь? Довольны ли? Говорят, что у вас хорошая квартира. И с работой как будто не плохо?
Но больше всего меня интересует, как прошел вояж на какой-то там «Queen»[79]. Жду подробнейшего отчета. И вообще хочу общаться. Но не знаю как. Как будто и рядом, да все как-то не совпадаем, не пересекаемся.
Короче — приезжайте в Париж. Просто так. Без дела. Ей-Богу, не плохой городишко.
Обнимаю и хочу!
Вика.
Из дневника Р. О.
27.11.82
Вика порвал с «Континентом» (ему Максимов прислал письмо: «Господин Некрасов, «Континент» в ваших услугах больше не нуждается»).
Он печален, сейчас счастлив, что с друзьями Лунгиными, а что потом…
Одиночество в его любимом Париже. Нет, жить там не могла бы.
Из писем.
30.1.83
Вика Некрасов был здесь несколько дней. 40 лет Сталинграда, интервью, выступления. Он у нас жил, мы подолгу разговаривали, вспоминали. Давно мне не было так хорошо с человеком, которого я, в сущности, раньше едва знала, встречались мы дома считанное число раз… очень люблю его как писателя, да и здешние встречи были неизменно хороши. А тут наедине на редкость родное. Вот чего не хватает так сильно…
Вика читал нам новую повесть «Саперлипопет» (название непроизносимо!). Чтение — ритуал. Выключить телефон. Не открывать дверь — нас ни для кого нет дома. (На Красноармейской даже объявление иногда вывешивали «Нас нет дома».) Выключить верхний свет. Вика к этому ритуалу относится очень серьезно. Поставить удобно торшер, примеривал, откуда удобнее слушать.
Ко всем нашим замечаниям внимателен, ни тени обиды… и опять же наше, московское — сидим втроем, слушаем, спорим, обсуждаем…
Вика не представлял себе, что бывает такая огромная почта (как у Льва). Он выглядит лучше, чем можно бы предполагать после всех его неприятностей. Наверно, потому, что ему хорошо пишется. И у него есть убежище — семья…
…Лев с Викой трепались до полвторого…
(Мы с ним перешли на «ты».)
С Викой было замечательно, снова почувствовала, что я умею слушать, слышу слово, что могу нечто полезное для пишущих им сказать и что пропадает это, как в молодости перегорало молоко в груди.
Из Москвы пришел новый анекдот.
«Вопрос анкеты»: «Что вы делали, когда шла битва за Малую землю? Небось отсиживались в окопах Сталинграда?»
Вика — глаза радостно блестят: «Для русского писателя — попасть в анекдот — счастье».
«Ты еще считаешь эмиграцию на месяцы? А я — на годы».
…Сидим у нас на кельнской квартире. Автор читает только что законченную повесть. Автобиографический герой — Некрасов получает диплом сталинского лауреата в том самом окошечке, которое прославил Булгаков в «Театральном романе».
«Виктор Платонович, Вас приглашают в Кремль к товарищу Сталину». На улице машина. Едет. Входит в кабинет. Боится, но пытается подавить, хотя бы скрыть страх. Водка помогает, начинается разговор.
Я не хочу прерывать чтение, но не выдерживаю: «Почему же ты никогда об этом не рассказывал?» Он радостно смеется: «Да никогда этого не было».
Но ведь могло бы быть: звонил же Сталин Пастернаку, Эрснбургу, Булгакову. Мог позвонить и Некрасову.
Сколько советских людей в те годы думали: «Что я скажу Сталину, о чем его попрошу, за кого попрошу, если чудо произойдет и я с ним встречусь?»
77
Имеется в виду «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, впервые издана в 1980 г. в Лозанне с предисловием Е. Г. Эткинда.
78
И. А. Кривошеин (189?−1987) — инженер, с 1920 г. находился в эмиграции, участник Сопротивления, узник нацистского лагеря Дахау. После возвращения на родину в 1946 г. пять лет провел в советских лагерях, в 1974 г. снова эмигрировал во Францию. Н. А. Кривошеина (1895–1981) — жена И. А. Кривошеина, автор книг воспоминаний «Четыре трети нашей жизни» (Париж, 1984). Кривошеин познакомился с В. П. Некрасовым в 1960-х годах в Коктебеле