Конечно, это не литература высшего класса, а треп (свои «Взгляд и нечто»[97] я, кстати, тоже считаю трепом, не видя в этом ничего худого). И треп интересный, застольный, кухонный. А ты же знаешь, что я вовсе не осуждаю. Это наше коренное. И треп этот оказался моим.
И представь себе, что я это предпочитаю стилистическому блеску «Дара»… Ей-Богу!
Твоя первая — «Воспоминания», конечно, больше хватает за душу, но там и жизнь, и события поважнее. Короче — приветствую и поздравляю.
Все остальное в нашей жизни — более-менее — тягомотина. Радио, редкие встречи с редкими друзьями. Иногда — с неожиданными. Например, с Виктором Конецким[98]. А недавно — с Володей Войновичем[99]…
Витя, в общем-то, парень приличный, не серун, но почему-то после двух кафе третьего не захотелось. О Горбачеве говорит, что все они боятся одного — что убьют или уберут. Так-то.
А Лену Ржевскую[100] читаю с наслаждением. Прелесть!
Целую В.
15.3.87
Дорогие Лева и Рая!
А в общем-то, вовсе не дорогие. Разлюбил я вас. Встречались с Булатом, с Любимовым и хоть бы позвонили, хоть бы три строчки написали. Очень вы не хорошие.
Тем не менее возвращаю вам Лену Ржевскую. Очень и очень! Сделал о ней передачу, опубликовал в «Н(овом) р(усском) с(лове)». Хочу ей с оказией переслать…
Трубецкая звонила, обещала переслать Раину вещь. Жду. Засим обнимаю, хоть и ничтожества…
Вика.
20.3.87
Дорогая Рая!
И все же я — подвижник и хороший парень. Прочел твою руко-сь[101]. Начну с того, что я вообще не люблю критических разборов. Будь то Белинский или кто-нибудь другой. А с тобой случилось так, что выбранные тобой писатели не из тех, которых я могу читать и перечитывать.
Даже у Распутина, которого я чту и уважаю, я читал только «Живи и помни» и «Уроки французского». «Матеру» я сначала увидел, а потом прочел. И не могу сказать, что понравилось. В обоих случаях дико скучно, а в литературном варианте многословно. А вот «Живи и помни» в свое время так потрясло, что боялся взяться за следующее.
Ю. Трифонова я люблю и не люблю. Где-то меня утомляет неустроенность описываемых им жизней. Отдаю должное, но не перечитываю.
Искандера когда-то любил. Последние его вещи показались более чем слабыми.
А. Битов — вообще не мой, «Пушкинский дом» не осилил. Вина эта, думаю, не его, а моя.
Маканина же просто ни одной строчки не читал.
Так что критическая — основная часть прошла мимо меня. А все остальное — то, что мы с тобой называем «трепом», как всегда, интересно. Взгляды и отношение ко всему и манера изложения у нас схожи. Хотя любимые писатели разные. Разве что с «Войной и миром» совпадаем. А так люблю перечитывать Чехова, Генри! Из нынешних — Шукшина и С. Довлатова[102].
Но так или иначе это детали моей биографии, а не писателей. Диккенса вот не люблю, а он писатель, по-видимому, все-таки великий.
Вот так-то, Раечка, как говорится, не взыщи.
Целую вас обоих, несмотря ни на что.
Ваш Вики.
Это его письмо оказалось последним.
28.3.87
Вика, родной, о себе не могу сказать какая я внимательная![103] Во всяком случае — настоящего письма в ответ на твое — написать еще не могу. Боли у Левы[104] не прекращаются…
Когда будет возможность, перешлем текст твоей передачи Лидии Корнеевне[105], но позволь пока сделать два замечания: «Софья Петровна» — это не «старое», а единственно правильное название. «Опустелый дом» — ахматовская строка была как название дана парижскими издателями — кем — мы и не знаем, в 1965 году. Тогда еще не было никаких связей. Л. К. очень гневается, когда ее книгу называют «Опустелый дом»…
Главное, что в те годы соединяло ее с Ахматовой (кроме стихов!), — они вместе стояли в тюремных очередях. Или — Л.К. вместо А.А. В эвакуации же и произошел разрыв… Потому упомяни эти очереди, а не эвакуацию. Остальное нам близко и дорого.
Спасибо за то, что прочитал мою рукопись («Письма из Кельна о книгах из Москвы»), а вкусы у нас разные, и Бог с ними!..
Вспоминаю наши с тобой разговоры и твое пребывание, как нечто такое далекое и прекрасное…
20.5.87.
Бад Мюнстерайфель.
Еще в машине по дороге сюда думала: «Приеду и сразу напишу Вике, что едем в тот самый дом, сядем за тот самый стол, пойдем в то самое кафе, — где мы были вместе». И ждала, чтобы хоть чуть лучше стало настроение — передавать тоску дальше неохота. Вижу — не дождусь…
99
См. воспоминания В. Войновича «Виктор Платонович Некрасов» («Страна и мир». Мюнхен, 1987, сентябрь-октябрь)
100
Е. М. Ржевская. Знаки препинания («Дружба народов», 1985, № 6). В. Некрасов напечатал статью об Е. Ржевской «Классика нашего поколения» в «Новом русском слове» (Нью-Йорк, 1987. 1 марта)
101
Книга «Письма из Кельна о книгах из Москвы» была издана на немецком языке в 1987 г.
105
Л. К. Чуковская. Речь идет о выступлении В. П. Некрасова о творчестве Л. К. Чуковской на «Радио Свобода»