Заднюю часть автомобиля резко заносит вправо. Возникает ощущение полной беспомощности, тошнотворное чувство страха: машина становится неуправляемой. Руки еще крепче вцепляются в руль. Чтобы как–то удержать автомобиль, я пытаюсь использовать ручной тормоз… Машина послушно выравнивается — контроль над управлением снова в моих руках. Облегченно вздохнув, я снижаю скорость и начинаю потихоньку успокаиваться.
Все происшествие длилось, думаю, не более трех секунд. Вскоре я приехал домой и рассказал жене обо всем случившемся: как зверек выбежал на мокрую дорогу, как меня стало заносить, как с большим трудом мне удалось не потерять управление автомобилем. Я описал все внешние события — просто перечислил факты. А потом, все еще находясь под воздействием повышенного количества адреналина, я попытался представить себе, какие же процессы происходили в тот момент внутри моего тела.
Все началось в мозгу. Когда изображение животного достигло зрительного участка коры головного мозга, сработал приобретенный рефлекс — нога нажала на педаль тормоза. После этого гипоталамус[56] выбросил гормоны, которые молниеносно привели в действие механизм нескольких последовательных реакций, рассчитанных на то, чтобы вернуть меня в состояние готовности справиться с возникшей угрозой.
Лишь малая часть моих органов осталась безучастной к возникшему кризису. Первым делом обострилось зрение — расширились зрачки. Все мои мышцы пришли в состояние повышенной готовности. Гормоны стресса воздействовали на всю кровеносную систему. Сердце забилось быстрее, сокращения стали более сильными, а сердечные мышцы, оказавшись в экстремальной ситуации, наоборот, расслабились, чтобы кровеносные сосуды смогли расшириться и пропустить через себя больший поток крови. Изменились и сами компоненты крови: резко повысилось содержание сахара, чтобы удовлетворить потребность работающих мускулов; во много раз возросло количество свертывающих кровь веществ, чтобы быть наготове в случае вероятного кровотечения. Бронхи расширились для более быстрого насыщения крови кислородом.
В самом большом моем органе — коже — кровеносные сосуды сжались, из–за этого лицо стало совершенно бледным («бледный как смерть»). Тем самым снизилась опасность возникновения кровотечения в случае повреждения кожи. Уменьшение объема циркуляции крови в коже также высвободило дополнительное количество крови, необходимое работающим мышцам. Изменились и защитные свойства кожи: включился механизм, препятствующий возможному проникновению бактерий. Кожа покрылась пупырышками («гусиная кожа»), все волоски встали дыбом. Потовые железы стали усиленно вырабатывать пот, чтобы увеличить силу сцепления между моими ладонями и рулем.
А несущественные функции организма тем временем снизились. Пищеварение прекратилось полностью — необходимая для него и почечной фильтрации кровь была передислоцирована в более нуждающиеся органы.
С точки зрения внешних проявлений, ничего не произошло. Я избежал столкновения с животным, вывел машину из заноса и продолжил свой путь с бешено бьющимся сердцем, расширенными зрачками и небольшой мышечной дрожью. Но внутри меня происходила полномасштабная битва, и была одержана победа, которая полностью подготовила меня к борьбе «не на жизнь, а на смерть». Один–единственный химический реагент, взявший на себя нелегкую миссию по объединению всех сил организма, — адреналин[57] — справился с задачей и сплотил воедино все нужные клетки. Они стали представлять собой единую галактическую систему.
Мы ощущаем влияние адреналина на протяжении всего дня: когда вздрагиваем от громкого шума, когда слышим пугающие известия, когда идем по неосвещенной и безлюдной улице, когда спотыкаемся и почти падаем. Надпочечники реагируют так плавно и синхронно, что мы редко задумываемся (если вообще задумываемся) над тем, какие элементы участвуют в данном процессе. А ведь адреналин — лишь один из множества гормонов, осуществляющих взаимодействие разнотипных клеток в моем организме.