Страх, ярость — и люди перепрыгивают пропасти, ломают руками тюремные решетки. Сильное чувство словно командует скрытым силам организма: «Все наверх!» Этим предусмотрена возможность как бы переключения на форсированный режим, как у машин на военном корабле или у самолетных моторов. А роль капитана, отдающего команду о переключении, играет достаточно сильная эмоция.
Не будем дальше перечислять все те случаи, когда эмоции оказываются необходимы, — их слишком много. Скажем лишь об одном еще, может быть, самом сложном.
Вот Ромео видит Джульетту и влюбляется в нее с первого взгляда. Давид Копперфильд с первого же взгляда чувствует отвращение к Урии Гипу.
Разве каждому из нас не знакомы по личному опыту такого рода впечатления?
При первой встрече с человеком он не оставляет вас безразличным — он нравится или не нравится. Чем это объясняется? Мозг на основе огромного опыта провел анализ того, что вы увидели и услышали, сравнил с тем, что известно ему о других нравившихся и не нравившихся вам людях, и выдал результат анализа в виде эмоции. Логический осмысленный анализ провести так быстро нельзя. «Сердце» обгоняет здесь разум. Происходит, собственно, предвосхищение, предвидение будущего. И пусть первое впечатление не всегда оказывается верным. Как известно, даже прогнозы погоды не всегда сбываются…
Вообще эмоция часто оказывается оценкой ситуации, в которую попал человек. За неприятным осадком от разговора или бодростью духа всегда стоят реальные житейские обстоятельства.
Исследуя роль эмоций для человека, профессор Н. М. Амосов пришел к очень любопытной и многообещающей гипотезе.
Как известно, сигналы, поступающие от органов чувств в мозг, подвергаются там обработке. И — обратите внимание — из одних и тех же фактов разные люди часто делают разные, иногда даже противоположные выводы. И даже одни и те же люди, но в разном настроении. Посудите сами. Если вам в веселую минуту кто-нибудь наступит на ногу (не очень больно), дело ограничится взаимным «простите». Ну, а в минуту, когда вы раздражены, он (и вы) так легко не отделается.
Амосов объяснил это тем, что сигналы в мозгу проходят обработку в соответствии с двумя хранящимися там программами — эмоциональной и интеллектуальной. Мышление, с точки зрения гипотезы Амосова, есть постоянное взаимодействие этих двух программ.
Относительное значение двух программ у людей не одинаково. У одних решающую роль играет, по-видимому, интеллектуальная, у других — эмоциональная программа. Быть может, в этом коренная причина существования двух основных типов высшей нервной деятельности (по И. П. Павлову) — художественного и мыслительного.
Но зачем эмоции машине? В конце концов у машин есть только одна задача — работать.
…В первом литературном произведении о роботах (оттуда пришел и сам этот термин), пьесе К. Чапека «Р.У.Р.» есть такая сцена. Героиня спрашивает у ученого:
«Если вы не даете им души, зачем вы хотите дать им боль?!»
И слышит ответ:
«В интересах производства… — боль — автоматическая защита от увечья».
Прозорливый писатель поставил в 1920 году проблему, к которой наука пришли только через сорок лет.
Эмоции понадобятся машине именно в производственных интересах. Дело, конечно, уже не в увечьях. Конкретный пример: перевод. Машины уже работают как переводчики. Но увы, им по силам перевод только технического текста. И как раз потому, что технический текст беднее любого другого эмоциями. В литературном тексте — рассказе, романе, стихотворении — каждое слово несет столько тончайших эмоциональных оттенков, что при переводе руководствоваться словарем, даже самым полным, нельзя.
Но и минимальные требования, которым должен удовлетворять перевод, включают в себя эмоциональную окраску предложений. А ведь говорят уже и о машине-редакторе… Машина-композитор сейчас «выдает» простенькие мелодии. Если мы захотим сделать их более сложными, дать машине внутренний критерий для отбора лучших из них, ее придется снабдить эмоциями.
Впрочем, все это — примеры частные. Есть и более общие. Сейчас при решении машинных задач широко применяется принцип эвристического (от «эврика» — нашел) программирования.
Человеку, скажем, надо было бы провести решение определенной задачи в четыре последовательных приема. Машине программируют знание этих приемов в той же последовательности. Машина шаг за шагом повторяет путь, которым в аналогичных случаях идет человеческое мышление. Такой метод программирования одержал много побед. Но в то же время на его пути оказалось неожиданно много препятствий.