Полоски бумаги подчиняются их движениям так же, как дивизии и корпуса — их приказам. (Правда, давняя солдатская песня говорит: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги»).
Это первое предисловие. Вот второе. Когда-то был задан вопрос: что делал бы Микеланджело, если бы он лишился рук? Великий художник, лишенный возможности держать кисть! Но ведь мы знаем великого композитора, лишившегося к концу жизни слуха. Горькая участь Бетховена не смогла помешать ему работать.
Задумывался над проблемой случайности, мешавшей призванию, и Марк Твен. Есть у него антирелигиозный рассказ «Путешествие капитана Стормфильда на небеса». Очень своеобразную картину рая создал здесь великий писатель. И между прочим, в раю каждый получает по способностям. В том числе и некий каменщик, который много раз безуспешно пытался поступить в армию — безуспешно из-за нехватки больших пальцев на обеих руках. А на небе беднягу встречают с великой помпой. Наполеон и Юлий Цезарь годятся лишь на то, чтобы состоять при его штабе. Ибо от природы каменщик — величайший военный гений всех времен.
Но неужели такая справедливость недостижима на земле? Знаете, давайте вспомним двух людей, которые, пожалуй, сделали больше всех остальных для морского дела Англии, для ее флота.
Имя одного-то из них вам наверняка знакомо. Это адмирал Нельсон. В юности он совершенно не переносил моря и морской качки. Только упрямство — и даже не его собственное, а родственника-капитана — сделало Нельсона сначала приличным моряком, а потом адмиралом.
Но быть адмиралом мало, чтобы заслужить славу истинного флотоводца. Попробуйте-ка вспомнить имя хоть одного еще английского флотоводца XVIII века. Вряд ли вам это удастся. Почему? У тех не было таланта. У Нельсона он был. Простой ответ. Правильный. Нельсон был очень талантлив. Но дело не только в его собственном таланте. Раньше, чем Нельсон получил свою первую эскадру, новую систему ведения морского боя успел разобрать Джон Клерк. Почему я не ставлю перед его именем воинского звания? Да просто потому, что преобразователь английского флота был… глубоко штатским человеком.
Это был скромный провинциальный чиновник. И он решительно ничем не выделялся среди своих товарищей по канцелярии — Джон Клерк (фамилия — и та канцелярская). Впрочем, если не считать безобидного увлечения военно-морским делом. Увлечения сугубо платонического — в жизни не приходилось тихому шотландцу выходить в бой на грозном фрегате или стремительном бриге. Он просто делал на огромных листах бумаги подробные чертежи морских сражений. И пускал «плавать» по бумажным просторам вырезанные из бумаги же корабли. Так с помощью простейших моделей Джон Клерк изучил много десятков морских сражений. А в результате пришел к странному выводу: английские моряки воюют неправильно и плохо. Мало того, он считал, что знает, как научить их воевать верно и хорошо!
Шла середина XVIII века, и выводы Джона Клерка были, конечно, не случайны. Вот уже лет пятьдесят, как словно сломался какой-то винтик в механизме морского могущества Англии. По-прежнему на всех морях она сохраняла преобладание, по-прежнему бежали от английских адмиралов враги. Но… вот уже много лет, как англичанам не удалось одержать над французами ни одной настоящей, большой и решительной победы. Почему? Французы знали, что английский флот сильнее. Как только завязывался бой, они торопились увести свои корабли из сражения. И самое смешное, что англичане никак не умели этому помешать! Снова и снова ускользали французские эскадры из-под носа у англичан.
Английские купцы и лорды рвали и метали. Адмиралов, не сумевших победить, стали судить, лишать чинов и даже расстреливать. Но и это не помогало. Скорее наоборот. Идя в бой, английский флотоводец только и думал, как будет после оправдываться перед судом.
Джон Клерк утверждал, что во всем виноваты инструкции Британского адмиралтейства. Они предписывали сражаться с врагом обязательно флот на флот. Причем перед боем корабли непременно полагалось вытянуть в цепочку по прямой линии и драться против такой же цепочки вражеских кораблей.
Но французы учли инструкции Британского адмиралтейства и навязывали своим противникам примерно такой порядок боя. Французский флот в кильватерной колонне ожидал в удобном для себя месте ищущих битвы англичан. Те атаковали, будучи уверены (и совершенно справедливо), что пушки у них лучше, быстроходнее корабли и обученней матросы. Английские корабли, естественно, шли носами вперед и могли в первый период атаки стрелять лишь из носовых пушек. Французы же начинали палить из бортовых орудий, едва могли надеяться, что ядра долетят до врага. И в этом первом обмене выстрелами преимущество было бесспорно на стороне французов, успевавших повредить английские корабли. Когда же флоты сближались, английский адмирал отдавал приказ развернуть корабли в предписанную адмиралтейством цепочку, кильватерную колонну. Но противники предусматривали в своих планах этот нехитрый маневр британцев. Пока англичане тратили время на это построение, французы успевали удрать. А при преследовании предписанный строй кораблей неизбежно надо было нарушить. Между тем все английские адмиралы знали, что за нарушение строя был разжалован прославленный боевой адмирал Мэтьюс. Значит, лучше в любом случае сохранить строй. Так рассуждал другой адмирал, Джон Бинг. И, естественно, упустил победу. И его расстреляли. Судебный процесс над Джоном Бингом сделал Клерка любителем военно-морского дела. (Кстати, инструкции, о которых шла речь, не были просто бестолковой выдумкой. В свое время они служили неплохим боевым руководством для маломаневренных судов. А теперь изменились корабли, на них появилось новое мощное оружие, но инструкции остались старыми.)