- Сейчас отойдут и забросают стрелами, - подумалось графине. - Сколь бы хороша ни была броня, стрела все равно найдет для себя щелочку в доспехах. Рано или поздно ... И тогда победа этого сброда - лишь вопрос времени, которое понадобится рыцарю, чтобы истечь кровью... Вмешаться? Но тогда прощай внезапность! Латники де Донзи подойдут с минуты на минуту. Их вдвое больше. И они будут настороже, увидев впереди рубку... И, уж тем более, если часть участников окажутся в цветах Неверского Дома. Тут всем и конец...
Разбойники, однако, и не думали натягивать луки. Прихватив покрепче оставшиеся целыми багры и выставив наготове появившиеся откуда-то сети, они начали обходить телегу по лесу, с флангов, дабы просочиться в тыл, окончательно окружить и атаковать с четырех сторон. По всему было видно, что рыцарь им нужен живым.
Графиня до крови прикусила губу, разрываемая двумя противоречивыми стремлениями. Кинуться на помощь любимому - да-да, государи мои, любимому, тут уж не перепутаешь! Или остаться на месте, пытаясь сохранить ускользающие шансы на внезапный удар по отряду де Донзи и на освобождение отца? Капелька крови стекла с прокушенной губы и повисла на подбородке, оставаясь совершенно незамеченной.
А бандитская шайка, меж тем, завершила свои маневры, окружив телегу плотным кольцом, впрочем - на весьма удаленном расстоянии. Встретиться с длинным рыцарским мечом явно никто не торопился. Однако, и рыцарь не спешил спрыгнуть с телеги и проложить себе путь острым железом. Все-таки, огромный двуручник - не самое лучшее оружие для боя в толпе.
Казалось, на поле боя явная ничья. Разбойники не могут подойти к телеге, рыцарь не может схватиться с разбойниками внизу. И тут рыцарь опять всех удивил. Многих - чрезвычайно неприятно. Прямо таки, смертельно неприятно! Не дожидаясь повторной атаки, он наклонился, аккуратно положил гигантский меч на солому и поднялся уже с двумя клинками в руках. Короткий, узкий полуметровый клинок с широким, круглым эфесом в виде чаши - в левой руке. И слегка искривленный, полуторной заточки палаш в правой.
Затем - Маго даже сквозь неподвижное забрало ощутила, как изогнулись его губы в презрительной усмешке - последовал длинный почти летящий прыжок прямо в толпу собравшихся в тылу бродяг. О, это был даже не бой! Резня - вот точное слово. Размазанный в пространстве смерч ударов, уколов, толчков, порезов... Разящих клинков просто не было видно - настолько молниеносно они порхали, живя как будто бы своей собственной жизнью - совершенно отдельно от едва поспевающего за ними бронированного тела.
Десяток-другой секунд, и отряд пробравшихся в тыл негодяев был безжалостно вырезан. Рыцарь же вновь вспорхнул на телегу и с интересом посмотрел на разбойников, еще остававшихся на ногах. И те, кто были на дороге, и те, что засели на флангах в лесной чаще, невольно отступили на пару шагов. Ибо впереди была смерть. Явная, беспощадная и неодолимая! Пропущенные ранее беспорядочные удары благополучно почивших сразу после этого головорезов срезали с брони господина олигарха последние остатки крестьянских одежд. И он предстал перед глазами участников и зрителей сей маленькой драмы всей грозной статью своего закованного в сплошную сталь двухметрового организма. Железный Дровосек с его жалким топором в это время где-то нервно курил, плакал и пытался утопиться от зависти...
Вот в этот-то момент из-за поворота и появились латники де Донзи. Их командиру потребовалось, надо полагать, не более мгновения, чтобы с ходу оценить обстановку. Короткая команда, и передняя пара галопом вылетела вперед, щедро раздавая удары направо и налево сгрудившимся на дороге разбойникам. Остальные воины, все как-то разом наклонившись, мгновенно натянули за стремя короткие кавалерийские арбалеты, вложили болты. Секунда, и засевшие между деревьями бандиты были утыканы двумя-тремя болтами каждый.
Не прошло и тридцати секунд, как с оставшимися негодяями было покончено. Спешившийся латник взял под уздцы покорно стоявших все это время крестьянских лошадок и развернул телегу вдоль дороги, вновь освобождая проход. Еще двое принялись сталкивать с дороги трупы бродяг, нимало не озаботившись придать этому процессу хотя бы видимость погребения. Выбравшиеся из-под телеги Рябой Жак и господин историк тут же занялись инвентаризацией ее содержимого, выбрасывая прочь осколки битых горшков и выкладывая аккуратными рядами те, что остались целыми.