И все же замок производил гнетущее впечатление. Замковые постройки, возведенные в разные времена, окружали донжон, старинную мрачную башню, построенную, вероятно, еще во времена мавританского нашествия. Закопченные до черноты, поросшие мхом и увитые зеленым плющом стены насчитывали явно не одно столетие. Узенькие бойницы, пробитые там и сям вместо окон в толстых стенах башни для ее защиты, вызывали то же неприятное чувство, какое мы испытываем, глядя на слепца.
Когда-то, почти пять столетий назад, именно в этих местах была остановлена арабская экспансия на земли христиан. Ну, не совсем здесь, а в сотне километров к юго-западу. Именно там, под Пуатье, франки Карла Мартелла бились от восхода до заката с непобедимыми до этого полками Абд ар-Рахмана. Уже разорившего к тому моменту всю Аквитанию. Лишь к вечеру воинское счастье - а вернее сказать, ловкий маневр одного из конных отрядов, сумевшего зайти в тыл к арабам - склонилось в пользу франков. Оттуда в 732 году от Рождества Христова началось многовековое отступление исламского мира из Европы. Отступление, продолжающееся за Пиренеями и до сих пор. Но черная башня в Сен-Эньян была готова к встрече со страшным врагом. Готова она и сейчас.
Впрочем, и остальные постройки, даже возведенные в более поздние эпохи, подавляли своей мрачностью. Похоже, строительная мода на 'старину' присутствовала уже и в эти времена. Ибо в строительный раствор каменщики явно замешивали сажу. Темные швы, разделяющие обмазанные таким же темным раствором камни, придавали всему замковому комплексу оттенок суровой древности, мрачности и нескрываемой угрозы. Высящиеся на стенах четырехугольные башни, откуда в любую минуту можно было ждать визита столь же суровых и негостеприимных мужчин, вооруженных разнообразным холодным оружием, также не добавляли наблюдателю энтузиазма.
И все это никак не располагало к проникновению на объект - ни к скрытому, ни к открытому. Вот такие вот мысли бродили в голове у владельца заводов-газет-параходов в то время, как руки, следуя давно и прочно затверженным рефлексам, затягивали последние ремешки разгрузки. Все. Время. Попрыгали...
... Подъем на первую стену занял совсем немного времени. Когти, что ни говори, здорово облегчали подъем по кладке. 'Тэкаги' - ручные когти, и 'Асико' - когти для ног были заказаны и опробованы еще там, дома. Не очень понятно, зачем они были нужны маленьким и легким средневековым ниндзя - все-таки на пальцах лезть удобнее. Но вот свои сто двадцать кило живого веса Капитан доверять одним только пальцам уже опасался. И тренированность совсем не та, да и возраст...
Так, вбить в шов острейший костыль - удары деревянной киянки, вчетверо обитой плотным мехом, казалось, прозвучали набатом, но нет - обошлось. Привязать веревку 'хитрым' узлом, спуск, рывок, веревка падает наземь. Прижаться, оглядеться. Спокойно, все хорошо. 'Ночка' на фоне черных замковых стен делает ее обладателя практически невидимым. Чисто. Заранее зачерненная веревка осталась висеть на стене, совершенно невидимая в темноте. Пусть висит, на обратном пути пригодится. Три прыжка - следующая стена. Прижаться. Чисто. Поползли...
... Соскользнув с третьей стены, Капитан почувствовал, что пот заливает лоб, а руки и ноги трясутся от усталости. Нужно лечь, хотя бы пару минут продышаться. Разъелся, понимаешь, на депутатских-то харчах. Десятник замковой стражи, захваченный на следующий же день после их прибытия под Сен-Эньян, показал, что плененный граф де Куртене помещен в гостевые покои. Те, что примыкают непосредственно к апартаментам хозяина замка. Охраны у дверей нет, графу свободно дозволяется прогуливаться по всей территории замка. Запрещено лишь покидать его. Гостевые покои, это - второй этаж донжона, который сейчас, в связи с отъездом хозяина, стоит практически пустой. Так что главное - пробраться внутрь.
Кстати сказать, ехал десятник в сопровождении пятерых воинов - с известием к де Донзи. Извлеченный из пояса пергамент довольно подробно описывал злокозненных 'колдунов из Индии', которые непременно попытаются, войдя в соглашение с девицей Маго де Куртене, освободить помещенного в крепость мессира графа. Что еще раз доказывало: Винченце Катарини не успокоился и продолжает чинить препятствия на их пути. Глядя на побитых болтами латников, десятник не чинился и подробно отвечал на все вопросы, понимая, что тем самым покупает себе легкую смерть.