Как потом Сидиус сочувствовал Кеноби, вынужденному каждый божий день бороться с дурными устремлениями ученика, направлять их в хоть какое-то конструктивное русло, воспитывать, пытаться достучаться до его разума… Как бедняга не свихнулся – непонятно.
Да… Понял все коварство ловушки, в которую вляпался, ситх уже потом. Когда Энакин стал Вейдером.
Сидиус готов был дать ученику всё. Все свои знания… Все свои наработки. Вейдеру это оказалось не нужно. Он был занят.
Ситх страдал. Ситх сколачивал флот и армию. Ситх носился туда-сюда, насаждая имперский порядок. Ситх был закован в костюм, поддерживающий его жизнь и, одновременно, ограничивающий его.
Сидиус даже не мог как следует наказать инвалида. Одна молния, как привык – и нет у него ученика, пусть и такого… Такого!
Сколько пришлось шпынять Вейдера, чтобы тот хоть как-то, хоть чему-то учился! Сидиус никогда не зажимал информацию. Не помогал, считая, что каждый сам кузнец своего счастья, но и никогда не ограничивал в поисках. Он надеялся, что инвалидность заставит ученика взяться за мозги и начать решать проблему. Усовершенствовать протезы. Улучшить костюм. Разузнать о возможности переселения в подготовленный сосуд. Да даже банальное исцеление начать изучать! Делать хоть что-то!
Бесполезно.
Ничего не помогало, ничего не действовало. Связь Вейдера с Темной стороной Силы была велика, он все равно был чудовищно силен… Вот только отсутствие врагов и внешних раздражителей действовало на ситха расслабляюще.
Кого ему бояться? Сидиуса? Учитель терпит, и ладно. Второго Избранного на горизонте не виднеется. Повстанцы? Обычные люди, которых он косил, как косарь – траву. Ужасающая эффективность. Подчиненные? Придушил парочку, все тут же забегали в приступе трудового энтузиазма, как тараканы по кухне от дихлофоса. Недобитые джедаи? Самых сильных или выбили, или они сидели по болотам и не отсвечивали. А вылезавшие храбрецы были ситху на один зуб.
Ему некого было бояться. Нет стимула для развития… Он даже на место учителя не метил, понимал, что банально не потянет.
Флот и Армия – это тебе не Империя. Даже тут косяков было достаточно. Патовая ситуация – Сидиус не мог подобрать лентяю замену, а Вейдер молчал в тряпочку, не провоцируя.
Именно поэтому в каноне ожил Избранный, только когда узнал, что у него есть сын. Причем взрослый! Интересно, что бы делал ситх, если б наткнулся на Люка, когда тот был еще ребенком?
А тут – взрослый. Одаренный. Даже что-то там умеющий! Проявляющий таланты командира. Просто ожившая мечта!
Хватай и беги, пока есть возможность, но и тут Вейдер напортачил от души. А джедаи – народ нежный, с ними обращаться уметь надо! Потихоньку. Полегоньку. Никакого давления, только логика и поощрения за мысли в правильном направлении.
Впрочем, Вейдер и психология – понятия диаметрально противоположные и полностью несовместимые.
Так что сейчас Вейдер страдал, на него навалилась депрессия, а Палпатин скрипел зубами, размышляя на тему: стоит ли сказать ученику, что у него есть потомок? Энакин ведь даже не спросил, что там с его ребенком. А вдруг спасли? Кесарево, к примеру… Но нет. Падме умерла? Умерла. Ну… Умерла так умерла! Он в печали и страдает. Чурбан.
Палпатин взял датапад, удовлетворенно вчитываясь в строки отчета капитана Дамара. Все было великолепно. Люк получил все материалы, собранные специально посланной на Татуин следственной группой. Никакими штурмовиками, напавшими на беззащитную ферму, там и не пахло. Увы, татуинская реальность – тускены.
С чего парень решил, что это были штурмовики – непонятно, но теперь никаких претензий к Империи у него нет. Палпатин решил твердо придерживаться только фактов и не пороть отсебятину, очерняя джедаев. Ложь рано или поздно вылезет, проблем не оберешься, а заиметь их из-за желания нагадить врагу – крайне глупо.
Так что Люк получил отчет, погрустил, вспоминая погибших опекунов, и теперь готовится слетать под присмотром капитана на родину. Ферму привести в порядок, поставить памятные таблички с именами Ларсов…
Дамар, с разрешения Палпатина, прочел целую лекцию о наследствах, памяти и прочем. Люк Скайуокер с изумлением понял, что он, оказывается, наследник этого клочка земли, вернее, песка, по всем законам. А разбрасываться собственностью… Этого в приличном обществе не одобряют.
Добро надо копить и приумножать, какое бы оно ни было: знания, тот же кусок пустыни… Люк Скайуокер воспринял эту идею с удивлением. Оказывается, ему есть что передать гипотетическим потомкам! Мысли о потомках закономерно превратились в мысли о предках. Парня дико интересовал таинственный почти дед. То ли родня, то ли нет… Прямо никто не говорил.