На улице уже темно, и от этого легче. День ушел.
И все ушло.
- Спасибо, Леш, - я оборачиваюсь и пытаюсь улыбнуться.
Алексей вскидывает бровь.
- Что у тебя со щекой?
- Наверное, продуло.
- Ты похожа на косого хомяка. А твое "продуло" - на флюс.
- Ты что, стоматолог? - зло интересуюсь я.
- Да нет, - Алексей потирает подбородок. - А вот мой хороший знакомый - да. Может, отвезти тебя? С такими вещами не шутят.
- Ничего там нет, - душа болит сильнее, чем лицо, поэтому мне плевать, флюс там или что-то ещё. - Ещё раз спасибо и спокойной ночи.
Захлопываю дверь. Алексей разворачивает машину боком, опускает стекло.
- Если будет совсем плохо - звони.
- Хорошо.
Я очень тороплюсь домой. Слезы в моей жизни - момент редкий и интимный. Я плачу долго и в подушку. От рыданий боль становится просто невыносимой. Съедаю ещё таблетку и даже засыпаю, чтобы проснуться в шесть утра и понять, что я не могу перевернуться на правый бок. Больно вообще везде, я не могу открыть рот. А ещё боюсь смотреть в зеркало, поэтому отворачиваюсь от него, стараюсь привести себя в порядок без оценки состояния в отражении и перестать паниковать. Голова кружится, и, надевая куртку, я едва не падаю в обморок, плечом задев дверь. Достаю мобильный - хочу вызвать такси, но не успеваю открыть программу, как мне звонят с незнакомого номера.
- Доброе утро. Как твое "продуло", хомяк?
И тут я понимаю, что не смогу даже ответить. Стараюсь, но выходит ужасно.
- Пово.
- Ясно, - вздохнув в тоне "а я же предупреждал", отвечает Алексей. - Короче, радость моя, спускайся. Я у подъезда.
Иду вниз на автомате.
Давно мне не было так паршиво. Хочется лечь прямо на ступени и никуда уже не идти. Так, наверное, бы и сделала, но одна мысль - мимолетная и яркая - дает столько сил, что даже боль отступает.
Этот мужчина здесь ради меня.
И теперь это не случайно.
Глава 7
Алексей оглядывает меня молча. Не качает головой, не выдает нравоучений. Просто помогает мне пристегнуться и пускает свой пикап в галоп.
Я не очень-то люблю стоматологов. С зубами у меня всегда все было прекрасно, но, видимо, везение мое кончилось, потому что врач, осматривающий меня, качает головой.
- Сейчас сделаем рентген.
И уже на мониторе показывает мне что-то на верхней челюсти. Понятие не имею, что. Голова кружится, и соображаю я плохо.
- Киста у вас, Алина. Видите, какая красивая?
- Чего? - недоумеваю я.
- И что делать? - спрашивает Алексей.
- Резать, - будничным тоном отвечает стоматолог.
Укол - ужасно больно. Дальше почти ничего не чувствую. Отек спадает едва ли не мгновенно. Щека сдувается, как шарик. Крови - своей крови - я не боюсь. Чистят долго. За это время впадаю в какую-то прострацию. Может, и без зубов останусь, но мне уже плевать.
Потом дают мешочек со льдом и отправляют сидеть на кушетку. Голова кружится, начинает тошнить - от запахов, от света, от этой назойливой болтовни. Я не слушаю врача. Он кивает и обращается к Леше, которое все время торчит здесь. Меня он, если честно, уже бесит. Чай, не ребенка рожаю, чтобы ошивался возле кресла. Но он ведет меня до машины, он везет меня домой, где я, наконец, могу рухнуть в кровать и отрубиться до того, как спадет анестезия.
- Я в аптеку, - слышу его голос сквозь сон. - Где ключи?
- В сумке.
- Можно?
- Пофиг.
Не пофиг мне стало, когда я проснулась.
К вечеру анестезия сходит. Болит от шеи до макушки. Но будит меня отнюдь не ноющая челюсть. Вроде бы звонили в дверь. Вроде бы щелкал замок. Вроде бы я слышала голоса.
А, может, мне это и приснилось.
Потирая виски, сажусь на кровати. Меня знобит, и я потираю плечи, ежась. Поднимаюсь, цепляясь за мебель и стену, иду на кухню. Алексей сидит за столом, что-то смотрит на мобильном. Поднимает на меня глаза.
- Живая?
- Как видишь, - тихо отвечаю я. - Кто-то приходил?
Алексей опускает глаза, смотрит мгновение на свой телефон и, пожимая плечами, выдает.
- Некий Виктор хотел тебя. Хамил. Я послал его на хер.
У меня брови лезут на лоб. На эмоциях подрываюсь и бросаюсь к двери. Выскакиваю в подъезд, хочу крикнуть, позвать его, но... потом прихожу в себя. Пол под босыми ногами холодный. Я осторожно отступаю, возвращаюсь в квартиру и притворяю дверь. Это ведь почти талант, дар, я бы сказала, иметь силы закрыть дверь в жизнь, которая для тебя плоха. Которая не твоя и твоей никогда не будет.