Я посмотрела на него, пораженная словами куда более, чем совершенством его лица или тем, что ветер заставил его одежду превратиться во вторую кожу, так сильно прижимая ее к телу. Его губы изогнулись в то подобие улыбки, которое я не видела у него уже очень давно — беззаботную. Мои эмоции тронули подсознание, заставляя ощущать предел радости, что способна свернуть небеса и земли, и он мог чувствовать это все время.
- Я так рада быть здесь вместе с тобой. — прошептала я. Потребовались годы, наполненные многими испытаниями и невыносимой болью, чтобы привести меня сюда — к мужчине с котором я могла взлететь, но я бы повторила бы все это снова тысячи раз, чтобы разделить этот момент вместе с ним.
Он улыбнулся.
- Говори немного громче, милая. Не слышу тебя из-за этого ветра.
Вместо ответа я скручивала себя под его руку до тех пор, пока не смогла оказаться под его телом. Он обернул меня руками, пока наши тела парили в полночном небе. Кости был одет так же как и я — в черное — рубашку с длинным рукавом, с подходящими по цвету брюками и ботинками, но его шея оставалась голой. Я прижала свой рот к ней, смакуя вырванный стон, когда мой язык скользил по коже, пробуя ее на вкус.
- Ты помнишь тот первый раз, когда я сделала это? — пробормотала я, скользя руками по нему. — Мы танцевали. — Его голос наполнился желанием. Я чувствовала его эрекцию. — И ты насмехалась над тем, как сильно я хочу тебя.
Я улыбнулась прямо в его кожу, обводя еще одно чувствительное место своим языком и наслаждаясь вызванной дрожью.
- Тогда я этого не знала. Думала, ты был намного проще.
Его смех загрохотал, твердые руки сжались вокруг меня.
- Я был, но я до сих пор хочу тебя больше, чем это вообще возможно. Ты не представляешь, как сводили меня с ума те несколько недель. Это было пыткой — видеть тебя каждый день, но не иметь возможности прикоснуться, потому что ты ненавидела меня.
- Себя я ненавидела больше. — Еще один шепот, но этот он услышал. — Ты показал мне, как принять себя, и я полюбила тебя гораздо раньше, чем призналась в этом.
Его голова опустилась, холодные губы обернули мои. Я открыла рот, всасывая его вкус со стоном от бархатной мягкости его языка и двух острых клыков, что теперь удлинились из зубов. Мои удлинились также, царапая его, когда поцелуй стал глубже, а он скользил своими губами по моим.
Его сила окутывала меня, задевая все чувства с глубиной, находившейся по ту сторону от жажды. Наши языки сплелись воедино, словно интимный танец, посылая волну сенсации сквозь все мои нервные окончания. Его рука спустилась ниже, прижимая меня ближе, а его толчок, когда он выгнул свои бедра, заставил мое лоно сжаться. Его тело было таким твердым, таким гладким, таким наполненным пульсирующей энергией, а колыбель ветра против нас возбуждала меня еще больше.
Все это не было похоже на те украденные моменты в закрытой кладовой под лестницей с Тайлером, когда разъяренный призрак швыряется угрозами и проклятиями снаружи. Этот миг был только наш, а мы находились так далеко, насколько могли улететь в открытое небо, чтобы насладиться данным мгновением.
К сожалению, конечно же, такие вещи не проделываются в небе во время полета. Несмотря на прижавшуюся мощь его эрекции, объединенную с разрушительным покачиванием его бедер, он не дразнил. У Кости хватало достаточно силы, чтобы поднять нас обоих наверх, но левитирование требовало определенной концентрации. И я не думаю, что смогла бы продержаться в воздухе достаточно долго. Я была настолько сосредоточена на чувственном движении его языка, соединенного с моим и взрывах удовольствия когда его выпуклость терлась о мой клитор, что скорее всего рухнула бы с небес на землю, если бы его руки не удерживали меня.
Даже если бы я смогла удержать нас в небе все это время, возникали другие сложности. Например врезаться в чей-нибудь приватный самолет, потому что в данный момент радар Кости работал ниже его пояса, нежели вокруг нас, и это могло стать настоящей трагедией для всех. Может быть опуститься ниже к полям было бы лучшей идеей, но было что-то электризующее касаться друг друга, пока взмываем к небесам, и именно это заставило меня оставаться на этой высоте.
- Это что возможно….. прямо здесь? — спросила я, размыкая наши губы.
- Да! — пылкое шипение пронзило мое желание.
Я притянула его голову обратно. Все во мне сжалось в предвкушении, когда его рука проникла в мои джинсы, а вторая осталась поддерживать меня. Стон вырвался из горла, когда его пальцы добрались до места, которое заставляло меня гореть. Я выгнулась замкнутая в его руках, задыхаясь между поцелуями, опустилась ниже, чтобы схватить ту сочную твердую плоть под молнией его брюк. Она переполняла мою руку — слишком толстая, чтобы я смогла обернуть пальцы вокруг, пульсирующая его силой и кровью, которую Кости направил в нее. Я гладила его в такт движениям, что проделывал он, а его рот впитывал мои бессловесные крики.
Эта сладкая внутренняя боль становилась все сильнее с каждым проникновенным толчком его пальцев. Я хотела ощущать его внутри себя, но чем больше я разводила ноги, тем сильнее находилась во власти своих джинсов.
- Я хочу тебя прямо сейчас, Котенок, — прорычал он, кусая мою нижнюю губу и всасывая капли крови от прокола его клыков. Затем он оцарапал свой язык о мои клыки прежде чем накрыть мои губы своими, приправляя наш поцелуй амброзией из его крови.
В кратчайший миг Кости повернул меня спиной к себе. Его рука обосновалась между моими грудями, чтобы поддержать мое тело, а его ноги сцепились с моими лодыжками, не позволяя барахтаться. Затем он убрал мои всколоченные волосы назад и поцеловал в шею, используя свободную руку, чтобы стащить с меня джинсы и нижнее белье ниже по бедрам. Взрыв ледяного воздуха по самым чувствительным местам был сразу же забыт, когда я почувствовала проталкивание твердой плоти позади. Кости присел чуть ниже, вводя свой длинный и толстый член в самую сердцевину моего тела. Я задохнулась, выгибая спину к нему на встречу, мысленно проклиная ту кучку материала, что стягивала мои бедра, вместо того, чтобы развести их для него пошире.
Его рот запечатал то самое место на шее, где бешено билась жилка, если она вообще могла биться. Я снова качнулась на него, стараясь заключить в себя поглубже, захваченная экстазом, а он только дразнил меня головкой своего члена.
- Открой глаза, — требовал он, слова вибрировали возле моего горла.
Я понятия не имела, как он вообще узнал, что они закрыты — я была повернута совершенно в противоположную сторону от его лица — но я открыла их, как он просил. Между красными хлестками моих волос я увидела широкие поля распространившиеся повсюду под нами, темные и лишенные очертаний с такой высоты, но заметно колеблющиеся в бризе. Они выглядели просто ошеломляющими отсюда, потому что расстояние скрыло вид сохнущей шелухи и сломанных стеблей, заставляя их стать похожим на мили холмистого, золотого океана. Вид этих колеблящихся полей наполнил меня ощущением мира, которого я не ощущала долгое время. Мои корни происходили из сельской местности, а не от бетонно-асфальтовых джунглей, и здесь наверху не было никаких призраков, преследовавших нас в прямом или переносном смысле.
Явный блеск сбоку заставил мою грудь сжаться, а глаза защипать от слез. Темнота могла едва ли облегчить чувство мира, где люди пытаются сделать друг другу больно. Это тоже была своего вида красота, если вы конечно знаете где нужно видеть, где не забыть открыть глаза. Губы Кости продолжали ласкать мою шею, заставляя меня дрожать от наплыва чувств страсти и остроты. Я могла чувствовать его голод даже больше, чем твердую плоть вжатую в меня. Его аура окружала, страсть и нужда объединяли и опаляли мои чувства, но он ждал момента прежде чем взять меня — того самого, — увиденного. Знал, что это излечит во мне все сломанное.
Весь восторг увиденного и стал теми словами, что он значил для меня, но даже если бы я изучила каждый язык, в каждом тысячилетии, я бы все равно не нашла бы слов описать все это.
Я опустилась ниже, оборачивая свою руку поверх его и сжимая ее, мечтая о том, чтобы он мог все еще читать мои мысли, чтобы узнать хотя бы часть того, что я никогда не смогу уложить в предложения.