«С четырех лет! — мысленно присвистнул маг. — А ведь чем раньше появляются способности, тем сильнее дар…»
— Правда, последние пять лет ничего из этого не происходило, — закончила целительница.
— Что же ты делала эти пять лет? — заинтересовался Вальдер.
— Сидела, — мигом помрачнела собеседница и положила кости на землю.
— Где? — не понял он.
— В темнице.
Парень опешил, но, вспомнив некоторые факты из ее жизни, осторожно уточнил:
— В церкви?
— В церкви, — угрюмо подтвердила она, раскладывая на земле кости, чтобы восстановить строение умершего существа. Им оказалась маленькая кошка.
— Что кошка делала в лесу? — удивился мужчина, забыв о своем предмете размышлений.
— Это не совсем кошка, — возразила напарница, закончив скелет, в котором, как ни странно, все кости были на месте. — Это оборотень, который сбежал из монастыря два года назад. Здесь, в лесу, она умерла от истощения.
Вальдер не знал, что на это сказать, поэтому повисло неловкое молчание.
— Она просит похоронить ее, — поведала будущая некромантка. — Как подобает оборотням. Но я не знаю традиций погребения. — Она немного помолчала и неохотно добавила: — Этому меня научить не успели.
— Тогда пошли, похороним ее, — тихо предложил Вальд. — Я знаю процесс.
Он наказал ей набрать в лесу побольше цветов, благо кругом было достаточно полянок, а из какого-нибудь отдельного вида сплести венок.
— Ты умеешь их плести? — уточнил парень. Она кивнула и отправилась выполнять его поручения.
Оборотень проводила ее взглядом, проследив, в каком направлении скрылась двуликая, и пошёл искать подходящее дерево. По традициям оборотней, умерших хоронили между корнями молодого дерева. Они вырывали глубокую яму, засыпали ее цветами, помещали туда тело с венком из одного вида цветов на голове и закапывали тело, если оборотень прожил несчастную жизнь, если счастливую — цветы сначала поджигали и только потом закапывали. Затем на земле из небольших камней выкладывали имя. У этого поверья была своя особенность; двуликие считали, что нежженые цветы приласкают и утешат душу, а их пепел поможет сохранить и счастливые воспоминания.
Пантидера вернулась довольно быстро с большой охапкой полевых цветов, чудом переживших осенние холода. Вальдер подробно рассказал ей традицию, и девушка высыпала цветы в вырытую яму. После она аккуратно выложила кости на цветочной покров и принялась плести пышный венок из ярко алых маков.
— Как ее звали? — спросил Вальдер, собирая с земли редкие камушки.
— Ллиру, — ответила девушка. Закончив венок, она увенчала им череп кошки. Он кивнул и стал закапывать яму. Двуликая не раздумывая принялась ему помогать. Когда они закончили, Вальд камешками на свежевырытой земле выложил имя похороненной. Пока он это делал, Пантидера заметила на корнях призрачную фигуру, девушка пригляделась и поняла, что это полосатая кошечка. Она глядела на них своими желтыми глазами, и до ушей некромантки донесся едва различимый шелест:
— Держись поближе к этому живому. И спасибо.
Образ растаял, но у целительницы еще долго стояли в памяти эти жёлтые, полные благодарности глаза.
Она покосилась на напарника, но тот, похоже, ничего не слышал и не видел.
— Да хранит твою душу Пандора, — прошептал парень, прикрывая глаза.
Пантидера невольно задумалась и вспомнила, что Мицилла рассказывала ей про Пандору. Это двуликая богиня — покровительница оборотней. В храмах ее изображают босоногой девушкой в длинном платье с голыми руками и глубоким вырезом, обнажавшим грудь и спину. Лицо ее скрыто маской, которая разделена на чёрную и белую половины. Чёрный фрагмент означает человеческую сущность, белый — звериную. В руках богиня держит белую резную шкатулку, в которой, по легенде, хранится шестьсот шестьдесят шесть обличий ее детей…
— Мясо там, наверное, уже в пепел превратилось, — оторвал ее от воспоминаний задумчивый грустный голос Вальдера. Пантидера ойкнула и метнулась обратно, на место их привала. К счастью, огонь потух, а мясо неторопливо доходило до готовности на медленно тающих углях. Ещё немного — и можно будет снимать.
— Скажи, — начал подошедший мужчина. — У тебя в роду случайно не было русалок?
— Не знаю. Я круглая сирота. — Целительнице самое было досадно, что она не знает своих предков. По крови других она спокойно могла определить их происхождение с помощью дара, но ее собственная магия не действовала на саму себя.