Девушки молчали, когда я села спиной к Марко и его сыну.
— Он ушел? — спросила я, глядя вперед.
Лив посмотрела поверх моего плеча.
— Ага. Он только что ушел с красивым маленьким мальчиком. Серьезно? Эти двое вместе? Вау.
— Ты ненормальная. И ты знала это? — спросила Джосс между делом, делая глоток свежего кофе.
— Почему?
— Потому что оказываешься от мужчины, который смотрит на тебя по-особенному. Я думала, что только у Брэдена взгляд может быть и задумчивым, и собственническим, но Марко явно выделяется своим.
Сердце пропустило удар, вызывая неприятный трепет в горле.
— Каким своим?
Лив кивает, соглашаясь.
— Ханна, то, как он смотрел на тебя, пока ты разговаривала с Диланом… ох, боже мой, Марко не мог оторвать от тебя глаз.
— Горячий взгляд, — добавила Джосс. — Собственнический, горячий.
— Также ласковый, милый. Типа обожания. — Лив вздохнула.
Джосс ухмыльнулась:
— Самый. Офигенный. Взгляд.
Пока сердце стучало в груди, я бросила на них обеих неодобрительный взгляд и решительно сказала:
— Вы не отговорите меня разговорами горячих выражений. Мы с Марко расстались. — Теперь, если бы остальная часть меня могла с этим справиться, жизнь стала бы фантастической.
Я не знала, чего хотеть от Марко в его попытках отвоевать меня. Думаю, ожидала такого же обращения, как и раньше, — неожиданных появлений во всех местах, где проводила свободное время.
Медленного соблазнения.
Однако, следующим ходом он застал меня врасплох. Настолько, что я даже сбита с толку.
Занимаясь домашками по одному из комментариев в эссе старшеклассника на тему «Сон в летнюю ночь» по комедии Шекспира, я узнала, что ему не нравился план проводимых мною ныне уроков. Думаю, что мне помог понять его комментарий: «Пак — чмошник».
Я подчеркнула комментарий красной ручкой и написала на полях рядом с ним: «Приведи примеры для объяснения, почему ты пришел к такому выводу». Мы лично обсудим его неуместное использование ненормативной лексики для самовыражения. Мы обсуждали это еженедельно, так что не была удивлена.
Чувствуя боль в верхней части спины от того, что сидела на полу в гостиной в течение последних двух часов, я откинула плечи назад и с удовлетворением вздохнула, услышав легкий хруст в костях. Гримасничая, я посмотрела на часы — почти девять. Мне действительно нужно было встать до того, как затечет задница, но у меня было еще несколько работ для проверки, поэтому не могла заявить, что с меня хватит.
В квартире было настолько тихо, что сердце подпрыгнуло прямо к горлу, когда зазвонил дверной звонок. Не домофон, а дверной звонок.
Задумываясь, кто бы это мог быть в такое позднее время, я осторожно вышла в коридор к двери на цыпочках. Чувствуя себя непонятно почему испуганной, я нервно посмотрела в глазок. Далеко в маленьком стеклянном кружочке был Марко.
— Какого черта? — прошептала я.
Он постучал.
— Ханна?
Я чувствовала себя растерянной и настороженной, но в то же время и облегчение, что с другой стороны двери был Марко и что я в безопасности.
Открыв дверь, я приоткрыла уста, чтобы спросить его, как он попал в здание, но вопрос был проглочен, когда он набросился на мой рот, обняв меня за талию и толкнув внутрь. От удивления я прильнула к нему, услышав, как хлопнула за ним дверь.
Затем вкус, запах и ощущение его точно также ошеломили меня, и я поцеловала его в ответ.
Ноги оторвались с пола, когда Марко поднял меня, чтобы усадить мой зад на столик буфета в коридоре. Он прижался ко мне между ног, и я инстинктивно обвила их вокруг его бедер. Поцелуй был требовательным, жестким и одурманивающим, из-за чего все рациональные мысли исчезли, когда поцеловала его в ответ с таким же пылом. Тело осознавало лишь одно — оно скучало по нему.
Вся моя душа осознавала, что жаждала этого.
Марко прервал поцелуй и отодвинулся, чтобы схватить подол моей бейсбольной рубашки и дернул его вверх. Я подняла руки, помогая ему. Футболка пролетела позади него за несколько секунд до того, как его ловкие пальцы быстро поработали над лифчиком.
Несмотря на огонь между нами, я задрожала; соски превратились в твердый зерна, которые вызвали низкий стон Марко. Он обхватил мою грудь, и я со вздохом выгнула спину, пока он их мял; его прикосновение стреляло стрелами жидкого тепла прямо через живот и между ног.
Ощущение усилилось, когда Марко осторожно потянул меня за волосы, наклонив назад, и поднял грудь ближе ко рту. Он склонил голову; голодные глаза уставились на мои полузакрытые. Я снова вздрогнула на этот раз в ожидании, и ухмылка удовлетворения изогнула его губы, прежде чем Марко опустил взгляд и горячим ртом накрыл левый сосок.
Я захныкала от плавящего меня удовольствия, которое струилось по низу живота, отчего сжала его затылок одной рукой, а другой ласкала верхнюю часть его спины. Марко сильно сосал, вызывая резкую поток удовольствия и боли, а затем лизнул опухший сосок, прежде чем перейти к другому.
Желая почувствовать его твердые мускулы и гладкую кожу под руками, я начала тянуть на себя футболку с длинными рукавами, которая была на нем.
Марко понял намек и нетерпеливо дернулся назад, чтобы помочь высвободиться из нее. Он лишь уронил ее на пол, как я схватила его, дернула назад к себе, крепко сплетая наши торопливые и горячие губы. Одной рукой я ласкала его сильную спину, другой — его вычерченную грудь, а затем скользнула по твердому брюшному прессу. От ощущения его живота под своим прикосновением возбуждение запульсировало у меня между ног.
Читая мысли, как он и умел, Марко оторвал губы от моих, чтобы бездыханно и грубо спросить:
— Ты влажная для меня?
Я посмотрела в его затуманенные похотью глаза такими же своими и прошептала:
— Еще одно прикосновение, и кончу.
Его глаза вспыхнули желанием.
— Ты кончишь от моего рта, — пообещал Марко.
Живот сжался глубоко внизу, и я поняла, что теперь была более чем влажной. Я была пропитана. Марко всегда меня заводил; мне всегда хотелось его, но я не могла вспомнить, чтобы была такой пылающей как сейчас, и отчаянно желала его. Когда он прижимался горячими поцелуями к моей челюсти, шее попутно с языком, я потерла его соски большими пальцами, слегка проводя ногтями вниз по его животу, и задохнулась от возбуждения, когда Марко начал расстегивать мне джинсы. Я перестала прикасаться к нему на мгновение, чтобы поставить руки на буфет по обеим сторонам от бедер, дабы подняться и помочь ему стянуть джинсы.
За ними быстро последовало нижнее белье, и, совершенно не смущаясь, я обрадовался тому, как он раздвинул мои ноги, чтобы посмотреть на меня.
В его напряженных чертах виднелась первобытная потребность, и это говорило о любой откликающейся примитивной потребности, которая была во мне. Сердце билось так сильно, что я задыхалась в ожидании; груди поднимались и опускались, пока пыталась отдышаться.
— Ты обещал мне свой рот, — произнесла тихо я, едва походя на себя.
Мой голос отвлек его от интенсивного изучения моего тела, и вот он снова целовал меня. Марко схватил меня за колени и обхватил себя моими ногами так, что прикрытая джинсами эрекция протолкнулась между складками моей вагины, касаясь клитора таким образом, что это вызывало у меня восхитительный спазм. Я обняла его, прижимаясь к его торсу чувствительными грудями. Марко продолжал целовать меня, и наше безумие нарастало в поцелуе, в том, как он гладил мою обнаженную спину и в том, как наши бедра волнообразно двигались друг напротив друга.