— У нас нет вызовов, — продолжает она, и изящная рука поправляет светлый, упавший от накатившей скорби локон. — И именно поэтому мы не можем вдруг прекращать отлаженную работу. Нам не на что заменить ваши пути. Если вы все остановитесь в своем движении, а чудовища будут продолжать появляться, то угроза разумным возрастет так, что, даже вернувшись к прежнему, мы потеряем невосполнимое.
— Значит, такова будет судьба разумных.
Она смотрит на меня долго, и мне от ее взгляда совсем плохо, словно она у меня нутро меняет по моим слабым местам. Хорошо, что я знаю — Старшие не из Мастеров, значит, менять ничего не будут.
— Судьба людей на осколках оборвется, если мы оставим их с ней наедине, — голос ее из мягкого становится давящим. — Судьба оборвется вместе с жизнью, а среди разумной…
— Я же прошу, не повторяйте. Все сама знаю. Я потеряла Мастера, но не память! — не выдерживаю я. — Но мы так долго ждем эту силу! Что, если ее и вовсе нет?
— Глупости говоришь, Инэн! Как это на тебя не похоже… Она не может не появиться. Ты же сама слышишь, как мир тоскует по силе. Значит, она придет, мир сам призовет ее в себя — наша цель найти и…
— Слышу.
Я встаю и подхожу к одному из узких окон. Занавески в покоях Алы всегда задернуты, словно бы она не только старается не появляться под небом, но еще не хочет, чтобы свет проникал к ней, в ее жизнь. Именно поэтому сегодня я делаю то, на что не осмеливалась раньше — отодвигаю тяжелую занавеску.
— Все слышу.
А может, это вино…
Снаружи вечереет. Воздух подкрашен синеватым, неба коснулся розовый — но здесь это не цвет слабости. Внутренняя сторона нашего дома, выстроенного в форме огромного колодца, уже отмечена тенью — свет звезды почти ушел из серых вогнутых стен.
По галерее напротив бредут двое Старших. Лиц их не различить, слышно, что они молчат.
Сбоку, между двумя столбами, стоящими вплотную к стене, улиткой ползет вниз прозрачная кабина лифта. В ней трое учеников. Даже через два стекла — передо мной и у лифта — я слышу, как задорно они смеются.
Кабина спускается, исчезает. Дальше смех учеников я могу поймать, только если потянусь, если подстроюсь…
Снова становится тихо. Ветра не включили, и потому все неподвижно, даже листики плюща, облезлой серо-зеленой краской покрывающего перила по всей сотне этажей.
— Я многое слышу, — продолжаю я. — Но не слышу, чтобы вы и остальные Старшие называли глупостями то, что нынче болтают про людей с осколков. А если эти слухи об их безнадежности не глупость, тогда зачем нам охранять разум, который сам слаб и силы не породит? Ведь не породит. Он слаб. Надо это признать, поставить угасание…
— Ты не делаешь собственных выводов, а слушаешь чужие. Да, болтают. Но слухи — это выводы глупых и злых. Глупо считать слухи правдой.
— Неважно, как я считаю, но я эти слухи знаю. И понимаю, почему в них верят. Не только я видела заброшенные поселения. Не только я наблюдала, как на осколках с малым набором люди от голода начинают есть своих же. Не только я знаю, что на одном осколке разум покинул всех до единого, и они теперь как звери живут со зверями вперемешку. И не только я…
Ала вдруг поднимается:
— Так Крин верила в эти слухи? Из-за своей веры в безнадежность людей она пыталась убедить тебя в бессмысленности наших дел?
— Но если слухи — правда, то…
— А если нет?
— Тогда почему уже сто оборотов не проверяют тех, у кого родитель с осколка?
Я знаю, куда бить. И попадаю.
Она поеживается. Явно не ждала такого вопроса. Но у Старших всегда и на все есть ответы.
— Да-а, пожалуй, тебе просто некому было сказать, что есть варианты… У кого родители оба чрезвычайно сильные, тех проверяют несколько раз… Крин смотрели единожды, было достаточно. Но, да… ты не знаешь. Это моя вина.
Она замолкает, ожидая, что я сейчас примусь отрицать ее вину.
Когда тишина становится возмутительной, Ала отворачивается, но продолжает:
— Дело не только в твоем знании, но еще и в опыте, а он у тебя невелик… Ты еще не встречала на своем пути никого, выдающегося силой. Поэтому тебе кажется, что таких всплесков среди людей не возникает вовсе. Но это не так.
— Таких людей приводили сюда? Проверяли?
— Разумеется. Хоть и не всех подряд. Иногда было понятно, что сила есть, но небольшая, и проверка человека просто убьет… Ты никогда не сталкивалась с проверкой и не знаешь, сколько сил это забирает у каждой стороны. А среди наших...