— Запомни, Мастер Са-ц! Между Основателями и Мастерами всегда лежали границы. И пусть многое изменилось, как ты знаешь из уроков, однако ничего не изменилось. Советую тебе на будущее их не переходить.
— Какие границы? — удивляется она по-детски.
— Границы нашего с тобой положения, которые основываются на наших с тобой обязанностях. Твои заключаются в том, чтобы действовать по моему слову, а без слова не действовать. Мое же дело — смотреть за всем и присматривать за тобой.
— Не надо за мной присматривать! Я уже не маленькая и никогда не была в последних.
— Надо.
Молчит. Видно, Ала ей говорила, что лучше меня слушаться и не спорить.
Закрепим.
— Я понимаю, в тебе кипит твоя кровь. Если ты раньше думала, что чем-то отличаешься, и я сейчас должна тебя как-то выделять, то смирись — одним своим гонором ты такая же, как и все твои предки во всей истории.
Молчит.
Ах, как хорошо, когда она молчит! Как хорошо, когда тишина!
— Мы поняли друг друга. Значит, можем сработаться. Прежде чем сделать хоть какой-то шаг, мне надо понять, к чему и как ты готова, — продолжаю я, подперев голову рукой. — Я знаю, тебя учили хорошо: у нас одна Старшая. Но мне уже известно то, что лежит за пределами учебы и Первого, а тебе — пока нет.
Хмурится, сопит обиженно.
Эх, Мастер Сатс…
Я разворачиваюсь и укладываюсь на спину, закинув руки за голову:
— Посмотрим, как у тебя со знаниями. Почему над Первым сейчас проплывает 634-ый?
— «Нумерация установлена от ближнего к Малой. Идет по сфере. Фиксация окружностей в двух полюсах, направление расчета — по общему движению», — воодушевленно тараторит эта отличница.
Да-а, все это заучивали.
Интересно, ей понятно что-нибудь?..
Когда-то я пыталась проникнуть в суть этой фразы, но вскоре сообразила, что выучить ее дозвучно проще и для учебы полезней. И я учила ее старательно, даже иногда проговаривала вслух. Однажды меня за этим занятием остановила на нижней галерее одна из проходящих мимо Основателей. Я тогда растерялась — ведь, кроме своей матери, я никого из них не видела, а мать допускали на Первый нечасто. Поэтому вытаращилась на эту женщину в рабочей куртке. А она спросила, понимаю ли я то, что учу. Захотелось кивнуть — конечно, понимаю, что ж я, глупая разве… А потом догадалась — ей-то все равно, что я отвечу, а себе я совру.
«Представь, будто у тебя есть очень длинная нитка, — сказала она мне тогда, — и на ней много-много бусин…»
Я представила.
«…теперь представь, будто ты их сначала все посчитала, а потом начинаешь наматывать нитку на камень. Первую бусину прижимаешь большим пальцем сверху, вторую — указательным снизу… И по кругу. Мотаешь, мотаешь, каждый следующий виток кладешь справа от предыдущего…»
Если бы нам тогда так всем объяснили!
— Представь себе длинную нитку… — начинаю я.
— Зачем? У нас веревка есть, ее и представлять не надо.
Осекаюсь и спрашиваю строже:
— Еще вопрос — какие бывают крысы после искажения?
Она с еще большей готовностью начинает перечислять.
Глаза мои скорбно закрываются. Я не хочу видеть небо над Первым: он дурной, он прививает вот такие знания… Но тоже понятно — Старшие сами никуда не ходят, все только по рассказам. Хотя странно — карты они своевременно меняют, это я сама видела, мое «Угасание» уже доступно даже в голограмме первого урока. А вот тонкости непосредственно на местах… Я ведь не зря задала вопрос, на который ответ один: искажение меняет крыс так, что они бывают какие угодно.
Сатс бубнит, заученно перечисляя формы крысиных лап. А я размышляю — как бы отвечала я, прижми меня кто так вопросами? часто бы ошибалась? Ведь и мы сами, те, которые думают, что многое видели и потому все знают, вовсе не на каждый вопрос дали бы правильный ответ. Например, вот я — Основатель. А «Как мы назывались до того, как поняли, что наш народ может видеть суть и понимать мир?» никто не скажет. Потеряли знание во времени и пространстве, как теряется все прошлое, где жили неумение, незнание и прочие слабости. Или — «Как работает аварийная система и где у нее выключатель?». Еще больший тупик.
— Не «крючкообразные», а «крючковидные», — механически поправляю я Сатс, потому что это была и моя вечная ошибка о когтях. — Продолжай.
А сама думаю — вот она мне сейчас излагает часть своих знаний. Свои знания она считает самыми важными и обширными. Я же все ее знания не считаю сопоставимыми хотя бы с частью своих. Мои для меня не просто важные, а единственно значимые, ведь я-то уже знаю, в какие осколки все эти стартовые ученические знания разлетаются при встрече с первым же тараканом.