Но разве можно сказать, что у нее самой не оказалось слабости, которой воспользовались ее сильные близкие? Нет, нашлась такая. Ее амбиции выросли на хорошем поливе, но ведь было чему расти. Они ее знали с рождения и не воспитывали иначе, даже когда старшая сестра была здорова. Значит, вне зависимости от судьбы сестры зашли со стороны понятных и очевидных слабостей — и сделали из младшей гордячку с самомнением. Пригодилось: вон, несется в претенциозную жизнь, не остановишь и рот не заткнешь.
Но разве же можно спокойно принять, что на Первом, где я сама училась и выросла, где мне самой прививали знания и ценности (другие! чтоб их в пыль всех!), теперь не ради сохранения силы трудятся, а на слабостях играют?!
— …Как?! — забывшись, кричу я. — Как могло стать инструментом то, с чем каждый из нас в себе борется? А куда нас, такие инструменты, прикладывают? Что за аппараты воздвигаются, а? Ответишь? Почему или на свалку, или на селекцию?!
Сатс стоит ошалевшая, хлопает глазами. Но смотрит не на меня, а куда-то позади меня. Значит, там опасность сильнее, чем опасна я.
Прежде чем гневный шум в ушах немного утихает, начинаю медленно поворачиваться. Треск ветвей я слышу раньше, чем вижу, как дерево у нашей поляны поднимает часть своих корней, которые отчаянно цепляются за мокрую землю.
Дерево наклоняется к нам, неторопливо закрывает густой кроной свет звезды — и замирает над спрятанной в тени болотной полянкой.
— Надо уходить, — пищит Сатс, и я отступаю к ней.
Дерево замерло под опасным углом. Его сдерживают лианы, сцепившие его крону с соседними деревьями. Но надолго ли у них, гнилых старых и юрких молодых, хватит сил держать такую махину?
— Чего его дернуло, — шепчет Сатс с такой опаской, будто от ее голоса дерево рухнет. А сама тянет меня за рукав назад, к краю поляны.
Я хмыкаю, как могу более возмущенно. Злость во мне далеко не ушла.
Отбрасываю длинную ветку этого дерева, спустившуюся к самой голове, и поясняю:
— Тут болото. Земля размокла, под корнями только жижа осталась. Чего б ему не поплыть?..
— Как-то не вовремя. Почему именно тогда, когда мы здесь?
— Не бойся и не связывай все на свете со своей особой. Если бы оно упало раньше, мы ворвались бы во все его ветки, еще неизвестно что хуже, — продолжаю я, хлюпая по болоту.
— Но могло бы позже.
— А чего ему ждать?.. Встань слева. Слева! Чему вас только учили…
Она вздрагивает и послушно встает. Затем, косясь назад, в сторону поляны, тщательно убирает с себя все сопли лиан, вытаскивает листья из волос.
Правильно. Мы не должны случайно уносить живое с одного осколка на другой, иначе наборы изменятся. Мелочь и растительную грязь с нас и так в переходе сдует, а вот целый лист может остаться. Бывали случаи. Хорошим не заканчивалось.
— Инэн, — слышу я тихий осторожный голос, — выберите, пожалуйста, так, чтобы умыться было можно. И пить хочется.
Едва она это произносит, как мне тоже хочется свежей чистой воды.
Что-то нам с ней последние шаги не везет.
Шагаю к расступающемуся переходу, но Сатс снова хватает меня за рукав. Я готова услышать, как трещит и падает дерево позади нас, или жалобу на голод — Крин вечно ворчала, что я ее не кормлю.
Но она шепчет доверительно:
— О вас говорили хорошее… и разное. Я верю, что они заждались бы, пока… но все же… почему… почему не стало вашего Мастера?
Смотрю на нее: глазки распахнула, ротик раскрылся… Боится и мямлит. Недавно ничего не боялась. Меня чуть не утопила, несла какую-то ерунду.
— Плохо слушалась. И болтала много.
Мы входим. Мне кажется, что нас провожает шум падающего дерева. Звук такой… будто лопается много-много лиан и сыпется уйма сухих листьев. Но, сделав от осколка несколько шагов, на одной из развилок я вдруг улавливаю новый пронзительный тон и говорю себе, что тот шум на самом деле — треск космического ветра. И еще сейчас молний больше. Они трещат и падают с подозрительной, удвоенной частотой.
Смотрю вниз и вижу на дальнем от Малой круге два неясных пятна, две размазанные кляксы, как чернильный след от разлохмаченных кистей. Движутся черные в окружении синих и красных молний, которые слетелись голодными тварями на добычу…
Вот, оказывается, как мы выглядим со стороны! Никогда не видела.