— Из того места, откуда к вам пришло… это… ваша кормилица.
— Ты приведешь таких же, как она? С таким же молоком?
— Нет. Наоборот, мы проследим, чтобы они не изменились по дороге. Изначально это хорошие животные — вот их-то мы и приведем. Ради мяса, ради шкуры. Посмотрите на свинью сейчас — она неприхотлива в еде, мясиста, не требует особого внимания… Где вы, кстати, ее оставили?
— Я приказал закрыть ее у стражи, — угрюмо отвечает Борк и глядит на вождя. — Про неприхотливость — правда. Она там съела два щита.
Вождь медленно отступает, не сводя с меня взгляда. Среди узоров мелькает в его глазах что-то, похожее на удовлетворение. Он опускается в высокое кресло, складки большого плаща занимают свое величественное положение.
— Значит, ты можешь привести животных, которые дадут нам мясо, — говорит он.
— Мы. Мы можем привести. Я и моя помощница.
— Как сильно она тебе нужна?
Как бы им ответить, чтобы не разжевывать?..
— Если в дороге животное не защитить с обеих сторон, оно сгорит до костей, и кости сгорят. С двух сторон защищают двое. Одна из нас и себя не сохранит, и свиней не приведет. Ни с чем останетесь.
Тут вскакивает почтенный Тар:
— Не верьте ей! Никого она не приведет. Что это за глупость про место, где полно животных из мяса? Как так? Разве там никто не живет?
— Я знаю, что там нет людей, — успеваю вставить я.
— Врет все! Живут там, где хорошо. Вот как мы живем здесь, а не где-то, где не было…
Вождь молча приподнимает руку, и старик замолкает.
— Там никто не живет, но животные есть… И с нами Ходящие, защитят с двух сторон… — прикидывает вслух Борк. — Ты можешь привести нас в те земли?
— Одна — точно нет. С помощницей…
Соврать?.. Рискну!
— С помощницей могу. По одному человеку. Но мы не будем отвечать за ваши жизни.
— Видите! Видите! — кричит Тар и тычет пальцем то в меня, то в лохматые стены, словно бы и их призывает посмотреть на меня с осуждением. — Она сама хочет уйти. И вторую свою увести. И не отвечать. А мы тут…
Хорошо, что, поскользнувшись на вранье, я могу кое на что опереться.
— В том месте, — продолжаю я, — когда-то случился мор среди людей. Животных он не тронул. Возможно, болезнь там еще осталась. Приведя оттуда животное сюда, мы прогоним болезнь по дороге. Но приведя отсюда людей туда, мы обречем их на эту болезнь. Такое не будет помощью.
— Болезнь точно осталась? — не сдается Борк.
— Точно неизвестно. Это можно узнать, только туда сходив. На разведку. Для этого мне снова нужна моя помощница. Ходящие — всегда пара, мы защищаем друг друга.
Тар едва не захлебывается от негодования, готовясь обрушиться на меня. Он раскраснелся, даже, казалось, раздулся — и вот-вот взлетит над скамейкой.
Не глядя на него, вождь ведет пальцами, да и Борк дергает Тара вниз. Почтенный плюхается, выдыхает и принимается гладить свои колени, словно удерживаясь от того, чтобы меня хотя бы пнуть.
— Я понимаю ваше недоверие ко мне. На вашем месте я бы тоже не рисковала.
— Пусть кто-нибудь пойдет в те земли с Ходящими. На разведку. Вернется, сам нам расскажет, — говорит Борк и смотрит на вождя. Видно, что он очень хочет сказать решающее слово.
— Так опасности еще больше, — замечаю я торопливо. — Если болезнь еще там, то ваш «кто-нибудь» ее немедленно подхватит. Куда его девать? Там оставлять, чтобы он умер, или сюда возвращать, чтобы все заразились? Мы, помнится, решаем, как вас спасти, а не убить.
Но Борк не сдается:
— Ты сказала, что выгонишь болезнь из животного. Выгонишь ее из нашего человека?
— С людьми сложнее. Но если вы станете настаивать… Мы можем прогнать болезнь, но только потом за здоровье и жизнь вашего человека с нас не спрашивайте, — я показательно развожу руками.
Борк скалится:
— А из нашей земли болезнь выгонишь без сложностей?
— Нет. Если бы мы это могли, то очистили бы ваши земли до последнего комка грязи на болотах.
Почтенный Борк усталым движением гладит себя по макушке. Кажется, от долгих раздумий у него заболела голова. Но его еще хватает на вопрос:
— Тебе нужна твоя помощница, чтобы очистить нашу землю?
— Даже если таких, как я и моя помощница, будет сотня, мы не прогоним заразу с земли, — отвечая я, невольно проникаясь его усталостью.
— Мы живем на своей земле и ничего не знаем о тех землях, по которым ты ходишь, Инэн, — задумчиво произносит вождь. — И сейчас ты сама не все знаешь о земле, про которую берешься что-то решать.
Двусмысленность его слов мне понятна. И я говорю:
— Поэтому надо разведать. Мы с моей помощницей сходим туда и все разузнаем. Если там точно не будет для твоего народа опасности, мы переведем туда хотя бы часть людей.