Все, что есть — все страшное. Окружило, давит, а я перед этим беспомощна и бессильна. Привычная жизнь осталась так далеко, что я уже и не вспомню, когда она начала разваливаться на части. Все знакомые вещи, которые я кожей чувствовала, с которыми срослась, теперь оторвались. Я как голая. В общем, я почти голая и есть.
Я считала, что мне везет, что владею случаем. А оказалось, случай властен надо мной. Его каприз загнал меня в угол, на самый край и в чем-то даже за край. Не знаю, какие законы мира крутят меня и куда волокут. А ведь когда-то все представлялось мне понятным. Выбирай дороги из тех, что еще не отсекли щиты «аварийной системы». Крути головой и дыши глубже, когда входишь. Вот твой Мастер.
Все рухнуло. Все рушится, и эта шаткая хижина тоже может упасть на меня в любой момент. Но пока она всего лишь шуршит на ветру, я закрою глаза и плотнее стисну ладонями холодные ступни, чтобы стать неподвижной, замереть, и пусть меня несет вместе с этим осколком по кругу и по кругу…
Когда Малая трогает мои веки лучом, пролезшим в дыру тростниковой стенки, я просыпаюсь. Потягиваюсь, разминая тело после сна в скрюченном положении, и выбираюсь наружу, чтобы поймать еще пару лучиков, погреться.
От порога осматриваю хижину. Земляной пол в пучках травы и островках мха, стены и крыша из тростника разлохмачены — дыра на щели, брешь на прорехе. В одном углу шест покосился, плетеная крыша загнулась вниз, в хижину лезет большой треугольник неба. В раннем свете, разливающемся над берегом, хижина похожа на сброшенную кожу чешуйчатого зверя.
Здесь он жил. Здесь искал уединения…
«Однажды понял, что ждать мне нечего, а искать то, что искал, больше не хочу, потому что все оно — бегство и на самом деле слабость. Верну-улся…»
И мне пора возвращаться. Надо только придумать, как.
Возле хижины и ниже от нее к кромке воды — песок. В нем не осталось и следа пути, который я проползла под дождем в ночи. Все смыло, сгладило.
Я иду от потрепанной ветрами и временем хижины к двум холмам, на которые смотрела, засыпая. При свете берег совсем другой. Спокойное озеро, напившееся воды с неба, мелкой рябью перебирает касающиеся его лучи. Большое белое облако застыло в чистой вышине. Оно прогнало ночные тучи, захватило кусочек неба — разве ему надо куда-то спешить? Край озера, упирающийся в границу осколка, прочерчен темно-голубой широкой линией. Я знаю, что озеро длинное, оно тянется больше, чем на грань, захватывая два угла. Дальний его край теряется в белесой сырой дымке. Отсюда видно только один угол — тот, через который меня выкинуло.
Вскоре берег становится каменистым. Из воды напротив холмов высовываются несколько округлых серых глыб, вода возле них зеленоватая от водорослей. Будто и правда эти холмы вылезли из озера, оставляя за собой россыпь крупных валунов и камней поменьше.
Босым ногам больно на камнях, но надо потерпеть. Я хочу пройти по берегу дальше и сразу подняться на второй холм: он повыше, с него больше увижу. Карту осколка я помню не очень хорошо. Я вообще карты помню плохо. Можно пошутить, что поверхность я знаю поверхностно.
«Ты всегда ленилась думать», — бросила мне тогда Ала.
Может, не было повода думать? Поиск новых трудных решений не нужен, если все отработано. Пришел, нашел, исправил, ушел. Или пришел, не нашел что исправить, пошел дальше. Где тут думать? Где, кстати, Крин, ты нашла саму возможность задаться вопросом «зачем вообще»?
Стараясь не замечать острых камней, впивающихся мне в ступни, иду, забирая правее и выше. Вскоре поднимаюсь на холм. С него видно далеко, но не так, как я рассчитывала. Замахнулась-то я при ясном свете увидеть не меньше трети осколка, но за огромной зеленой равниной, за изогнутой лентой реки, тянется гряда холмов — и закрывает мне обзор.
Ладно, до реки я доберусь быстро, еще Малая в зенит не встанет. Если там немного передохнуть и потом перебраться через холмы…
Вот ведь! Я прикидываю, как мне идти, хотя прежде надо понять, куда мне идти!
Действительно, думать ленюсь, не поспоришь.
Выбираю на вершине местечко, где побольше песка и поменьше тощих стеблей травы. Сажусь, подтягивая под себя ноги, и пальцем вывожу периметр осколка, продавливая все углы. Тревожа влажный песок, веду кривую линию внутри рисунка — вот так тянется длинное озеро, по грани и на два угла. Проминаю точку-ямку в одном углу — вот здесь меня выбросило. От ямки провожу неглубокую прямую — это направление к центру осколка. Наконец склоняюсь над рисунком и, вытянув руку вперед, втыкаю в песок травинку там, где поселение, где башня, где Сатс.