Мне будет больно идти пешком, но сознание мое цело, мысли ясные.
Я прикрываю глаза, вбираю в легкие воздух — и определяю точное направление. Слева звенит торопливая речка, несущая свои воды от центра осколка. За высоким круглым холмом, покрытым зелено-розовыми растениями, речка изгибается и уходит прочь, к краю.
Миновать холм. Пересечь речку. Потом…
Нет, лучше не строить длинных планов, а то меня завалит и погребет под собой список того, через что мне надо пройти на разбитых ногах.
Карабкаюсь на холм. Иногда помогаю себе руками, цепляясь за выступающие камни, сжимая в кулаке крепкие лохматые стебли, на которых покачиваются розовые метелки. С метелок слетает и липнет к вспотевшему лицу легкий пух. Я отплевываюсь. Вытирая лоб и щеки, скатывая пух по коже, раздражаюсь на цветущую дрянь. Раздражение гонит меня вверх, не позволяет задержаться.
Я устала, очень устала, а еще даже не середина дня. Малая льет тепло на плечи, приглашает, подмигивает свысока — ну, давай, попроси, поделюсь. Домчишься быстро, если сгоряча не проскочишь мимо.
А как, чтобы не сгоряча? Как пропустить через себя лишь крошечную долю силы, когда хочется взять все? Хочется, чтобы опять загорелось в крови, чтобы мир казался прирученным зверем, ожидающим, что я приду и протяну к нему хозяйскую руку. Пусть потом жуткая расплата, но хочется же!
Нет. Чтобы контролировать свет, управляющий всем от жизни до гибели, нужно могущество, заходящее за пределы и жизни, и гибели. А у меня сил осталось только за своими руками и ногами следить да, не падая, двигаться вперед, на вершину холма.
Ни разу не повернувшись к Малой лицом, вползаю на горку. Забралась я по крутому склону, а спускаться по длинному пологому — хорошо, что уже никаких цепляний.
Можно было бы обойти этот холм, вздыхаю я. Но окидываю взглядом обширные зеленые склоны и понимаю, что в обход брела бы до вечера.
Холм плавно скатывается к неширокой речке — ее ниточка поблескивает вдалеке. Справа у подножья холма примечаю старую дорогу. Она изрядно заросла травой, но все равно это дорога, даже проглядывают кое-где желтые песчаные колеи. Дорога взбирается на выгнутый мост, на другом берегу теряется в тростниковых зарослях. Дальше выныривает из тростника и уползает между двумя невысокими холмами. За ними, помню, долина. А там уже и поселение.
Я дойду раньше, чем опустятся убийственные сумерки.
Мне кажется, что я бесконечно долго бреду по спуску к мосту: Малая уже изрядно подвинулась и теперь греет мне затылок. Жарко. Под ногу попадается чья-то норка — едва не вывихиваю лодыжку. Надо быть внимательней.
Дохожу до моста, останавливаюсь, упираюсь ладонями в колени, переводя дух.
Мост — длинную арку из камней и глины — когда-то построили на совесть. Потом забросили, как и все на этой половине осколка. Теперь на мосту хозяйничают ветер и вода: сухой лишайник сверху, зеленый мох снизу. А ведь раньше здесь ходили люди, катились повозки, у моста даже было свое имя…
Прежде чем перейти мост, спускаюсь по песчаному берегу к воде. Ноги мои, ушедшие в песок по щиколотки, приятно холодит, пока я, наклонившись, горстями черпаю прозрачную воду и жадно пью. Я бы выпила всю реку, если бы это восстановило мои силы. Вода не режет рот, эта речка замечательно чиста.
На перила моста слетает воробей. Он смотрит на меня настороженно, готовый в любой миг вспорхнуть, но несколько коротких прыжков ко мне по камням все же делает, любопытный.
Помнится, среди наших гулял слух, будто животные и птицы чуют нас, улавливают в нашей природе что-то такое, что тогда назвалось «флюидо-энергический потоковый заряд». Но не прижилось громоздкое, непонятное название, а потом и про животных забыли.
Может, зря? Может, надо вспомнить про их чутье, присмотреться?
Я недавно говорила о перераспределении силы среди разумных, а ведь наверняка предстоит искать эти перераспределения. Да, на Первом есть аппараты, которые проверяют, фиксируют показатели. Но закрывшийся Первый теперь как малышня, стащившая диск с пугающей голограммой про ураганы: сами не смотрят, потому что не на чем, и другие не могут поучиться смотреть в вихрях — не на чем.
А мне теперь с помощью чего высматривать эти перераспределения и новые очаги? С помощью животных?
Ладно, еще вернусь к этой мысли, когда дойдет до разборок с Первым. А сейчас — только Сатс. Мне бы дотянуться, услышать, что вокруг нее.