Арестованному надели наручники и увели во двор. Ну все. Дело сделано. Пусть теперь харьковские разгребаются…
Не скрывая облегчения, Таращенко набрал шефа.
— Иван Алексеич! Все, объявлено подозрение, увезли. Мне что, дальше с Барыгиным работать?
— Нет! — сказало начальство, устало-сдержанно похвалив. — Они там без тебя справятся. Ты езжай куда-нибудь отдохни, а потом вместе в Киев вернетесь… В понедельник приказ подпишем.
Обидно было, конечно, что его оставили за бортом главной следственной группы. Но в должности утвердят, а это уже хорошо…
Он поднялся наверх и узнал у прокурора, где тут поблизости есть приличный отель.
Гостиница оказалась, даже по киевским меркам, вполне приличной. Номер тихий и уютный, кровать двуспальная. В другое время нашел бы с кем на нее завалиться, но сейчас не было сил не то что искать партнера — просто раздеться.
Таращенко сообщил в дежурному в генпрокуратуру в каком номере остановился, поставил будильник и переключил «Айфон» в режим полета. Нужно хоть чуть поспать, а кому он срочно понадобится — найдут…
Городская управа краматорского оплота нацбезопасности напоминала растревоженный улей. Такого ажиотажа здесь, пожалуй, не было с 2014, подумал Ричер, когда это отдельно стоящее здание, окруженное бетонным забором, захватили вооруженные «ополченцы». Сейчас обошлось без выстрелов, а штурмовать здание пытались вполне мирные репортеры.
Вдоль дороги, беспардонно загораживая проезд, приткнулось два фургона с логотипами центральных каналов. Третий парковался, мешая техникам тянуть свои провода. За телевизионщиками хмуро наблюдали выставленные у главных ворот входа суровые воины в полной полевой снаряге. Вокруг них толпилось десятка два журналистов, которые за неимением иных сюжетов, сосредоточили внимание на живописных привратниках.
Ричер припарковал свой «Крафтер» в сторонке, чтоб не отсвечивать, и аккуратно, дабы не угодить лицом в кадр многочисленных камер и телефонов, протиснулся сквозь толпу. Пропуск столичного управления подействовал безотказно. Дежуривший за калиткой охранник, изучив ксиву, запустил его внутрь.
Двор управы был забит разнокалиберными машинами, по номерам которых можно было изучать географию Украины. Похоже, что к утру не нашлось в их системе начальника, который бы не прислал своего эмиссара. Всем хотелось если не искупаться в лучах очевидной славы, так хотя бы раздобыть полезную информацию…
Но все эти ритуальные пчелиные танцы Ричера интересовали в последнюю очередь. Вытянуть Шульгу — и век бы этих с их подковерными играми не знать и не видеть.
Пока искал во всеобщем хаосе хоть кого-то, кто мог обладать информацией, отзвонился Варяг.
— Мои на аэродроме. Говорят, что спецура твоего хлопца до утра у себя держала.
Ричер тихо и смачно выматерился. Стало быть все это время Шульга был там…
— Пропуск сделаешь? Выезжаю!
— Да не спеши, зема! Час назад вывезли. На черном «Вито». Куда — никто не здесь знает…
— Понял. Ну, что пробьете еще — сразу свяжись!
— Плюс!
Ричер наконец-то разыскал кабинет, в котором было устроено что-то вроде «центра межведомственных коммуникаций». Проще говоря, трое или четверо местных отвечали на звонки и вопросы «пришлых». К счастью, во всех подобных заведениях главное — пробиться вовнутрь. Человека, идущего по коридору не под конвоем, в таких закрытых конторах все подсознательно воспринимают как своего.
Ричер уверенно зашел в кабинет, сразу же обратился к тому что стоял поближе.
— Я из пятой опергруппы. На усиление. Где террорист, которого взяли? — Дежурный устало поднял глаза.
— Да хрен его знает. Брали ж не мы, а харьковские.
— Куда его отвезли?
— Сюда уж точно не привозили!
— Как не привозили? Привозили! — неожиданно вмешался второй. — Это же за ним же автозак приезжал…
— Не знаешь — молчи! Этот автозак к нам приехал, но не по адресу. Почти сразу прозвонили с прокуратуры, я его туда и направил… В прокуратуре твой террорист…
— Как туда позвонить?
— Все номера на столе, под стеклом…
Ричер склонился над списком, провел пальцем, нашел нужный номер и набрал его, используя внутренний телефон. Дождался ответа, представился…