— Никаких демонов, — отрицательно покачал головой друг. — Зачем же ведьму обижать?
Вот зараза. Но такие разговоры были приятны, что ж скрывать. Слишком хорошо он ее знал. Пока они спорили, уже подъехали к дому Инги. Поднявшись в квартиру, Яр, как ни в чем не бывало, отправил Ингу переодеваться, мотивировав, что в деловой одежде ей будет неудобно. Заботливый какой. Вот только о своем внимании он сильно пожалел, когда девушка появилась на пороге кухни в коротких джинсовых шортиках, легкой полупрозрачной блузке и с завязанными в два хвостика прямыми волосами. Просторов для фантазии ее наряд оставлял мало. При этом она умудрялась выглядеть одновременно мило и невинно, как школьница, и соблазнительно. Парень чуть не отправил вновь ее переодеваться, но сдержал себя, не зная, чем в очередной раз это мотивировать. Про себя Яр обругал и себя за реакцию на сестру лучшего друга.
Спас ситуацию пришедший сантехник — Ярослав тут же отправился присматривать за работой. А Инге ничего не оставалось, как начать готовить. Она решила особо не мудрствовать во избежание недоразумений — выбрала блюда, которые когда-то готовила вместе с Василиной. Быстро нашла в интернете рецепт кекса «Негритенок», замесила тесто (кажется, соль с сахаром не перепутала), нагрела духовку, поставила. Так, теперь горячее. Ну, котлеты-полуфабрикаты она поджарить вроде в состоянии. Они с Линкой это делали и не раз. Вроде, получалось.
Вскоре котлетки размораживались в тарелке. Очередь сковородки — на непригораемой поверхности уже закипало масло. Инга быстро положила котлеты на посуду и отскочила, чтобы не обжечься брызгающимся маслом.
Что произошло в следующее мгновенье — она и описать не смогла бы. Как не успела и среагировать. От сковороды взвился огромный столб огня, доставший, казалось, до потолка. Что делать Инга не знала. Из груди вырвался то ли вскрик, то ли всхлип, то ли писк. Было страшно, а она даже не могла пошевелиться, чтобы остановить стихию. Лишь в голове пронеслось: «То потоп, то пожар… Почему у меня всегда так?».
Видимо, этот странный звук услышал Ярослав. Он как раз вбежал в кухню, чтобы увидеть опадающий столб огня. И застывшую перед ним Ингу. Строганов с облегчением вздохнул — на первый взгляд, вроде, жива, сажи на ней нигде нет, покрасневшей от ожогов кожи тоже.
— Лаврецкая, ты что, решила устроить себе инквизиторский костер? — нервно сжимая костяшки пальцев, глупо пошутил он. И тут подошел к ней — девушка не отзывалась. — Инга? — развернул к себе.
Взгляд застывших графитово-серых глаз напугал Ярослава — они были наполнены ужасом и какой-то подозрительной влагой. Он даже не хотел думать, что это были слезы — боевая сестричка его друга просто не может, не должна плакать. Кто угодно, только не она.
Строганов обхватил ее лицо руками, потом погладил одной рукой по голове:
— Ингусь, ты чего? Испугалась? — где-то в голове мелькнуло воспоминание, что в детстве она даже огонь боялась зажигать при помощи спичек или зажигалок — так боялась обжечься. — Ты не пострадала.
— Все в порядке, — тихо ответила Инга и тут же мертвой хваткой вцепилась в его рубашку и уткнулась лицом ему в грудь. Волей-неволей ему пришлось обнять ее одной рукой, второй он отключил газ. Следующие минут пять он провел, успокаивая девушку, гладя ее, как маленькую, по голове и шепча ей что-то ласковое. Вот только обычно сильная и собранная Инга никак не успокаивалась. Она не плакала, но все равно дрожала в его руках.
На самом деле девушка успокоилась где-то через минуту. Конечно, она испугалась этого жуткого домашнего костра, хотя и не до такой степени. Шанс показать себя милой и слабой ей выпал неожиданно, и не воспользоваться им было грешно. В объятиях Ярослава было комфортно — будто она неожиданно попала домой после долгих странствий. Он что-то рассказывал ей про то, что, наверное, Инга в сковородку попала вода, поэтому и возникла такая реакция у масла. Шептал, что ничего страшного не случилось, что черное пятно на потолочной плитке — это ерунда, все можно исправить. Ей было все равно, просто не хотелось расставаться с этим уютным теплом.
Вот только волшебный миг был разрушен. Ярослав неожиданно потянул носом воздух и заметил:
— Инга… Тебе не кажется, что пахнет чем-то горелым? И это не сковородка.
Ей понадобилась доля секунды, чтобы сообразить и взвыть:
— Негритенок!
Кекс и правда оказался негритенком — черным, как гуталин. И абсолютно несъедобным. А этот противный мужчина, которого она непонятно за что любила, для которого она и старалась, смотрел, как она вытаскивала получившееся чудовище из духовки, и ржал, согнувшись в две погибели. На запах горелого и царивший в квартире дым пришел сантехник и спросил, все ли в порядке.