До отбоя Трошкин уже окончательно влился в лагерную жизнь. Вместе со всеми он толкался в очереди за перловкой. Вместе со всеми сидел в полутёмной палатке на пятьдесят человек и тупо глядел в учебник по тактике. Это называлось самоподготовкой в полевых условиях. Вместе со всеми стоял в строю на вечерней поверке и старательно «якал», когда старшина по той или иной причине начинал её заново.
Ночь прошла спокойно, если не считать холода, пронизывающего насквозь шинель, одеяло, простынь, хлопчатобумажное обмундирование, спортивный костюм, тёплое нижнее бельё и эпидермис. Он проникал так глубоко в сознание, что люди вынуждены были искать убежища от него под ещё одной шинелью, стянутой у соседа, который почему-то никак не хотел с этим мириться.
Словно первый крик петуха, прозвучала команда: «Рота, подъём!!!» Условия были те же: кто не встал в строй за одну минуту, тот классовый враг и «подрыватель» обороноспособности страны.
А если учесть, что сапоги располагались по палатке в ужасном хаосе, то неудивительно, что левый сапог сорок пятого размера был одет маленькому Бутусику на правую ногу, а правый сапог сорок второго размера он держал в руках, так как его левая нога уже была обута.
- Тузик, сапог отдай, - заорал из палатки Трошкин и, не дождавшись проявления милосердия со стороны товарища, выскочил на утреннюю росу босиком. Лёша, как всегда, лишь недоумённо выпятил нижнюю губу и пыхтел. Петя на него не обижался...
День обещал быть солнечным. После завтрака по расписанию значились занятия по тактике, которые должны были пройти на «тактическом поле».
...Вообще, это расписание сразу вызвало у Трошкина массу вопросов. Оно было до неприличия запутанным и непонятным. В нём сообщалось, что на протяжении первых двух с половиной недель всех ждёт незабываемое знакомство с тактикой ведения общевойскового боя, защитой от оружия массового поражения, физкультурой, а также со множеством других очень важных и полезных предметов. Оставшиеся двенадцать дней начальство почему-то посвятило некоему полевому выходу.
Надо сказать, что этот пункт сразу поставил Петю в тупик.
«Разве мы ещё не в поле?.. Зачем куда-то выходить?.. Вопросам не было конца. «А если всё-таки пойдём, то где жить-то двенадцать дней? А может, лагерь перенесут...».
Но никто толком ничего не знал, и потому для выяснения всего, приходилось ждать даты, на которую и было назначено это покрытое тайной мероприятие...
А пока...
Зондер выстроил взвод лицом к солнцу и, после тщательного осмотра внешнего вида и экипировки, объявил задачу:
- Выдвигаемся на рубеж редута Кутузова и занимаем оборону. Каждому вырыть окоп для стрельбы стоя. После этого проведём ориентирование на местности... Вспышка слева!!!
Последние два слова, прозвучавшие, как хлопок воздушного шарика, превратили строй в беспорядочно разбросанные по земле тела.
- Плохо! Три секунды. В будущем я буду делать так...
Зондер достал из кармана небольшой пакетик, чиркнул им о коробок и бросил под ноги Бутусика... Взрыв, который раздался через несколько секунд, был несильным, но уши заложило.
- Впредь, это будет обозначать взрыв атомной бомбы, - невозмутимо продолжал майор, глядя, как перепуганный Бутусик выбирается из придорожной канавы. - Действовать, как по команде "Вспышка"... Вопросы есть? Вопросов нет. Внимание, взвод, химкомплект надеть! Газы!
И когда, пыхтя и матерясь, строй превратился из хлопчатобумажного в прорезиненный, критически оглядел своё воинство и скомандовал:
- Двадцать минут времени... Приготовиться к бегу... Бего-о-ом... Арш!!!
Что такое пять километров, когда ты бежишь в ОЗК?.. Это вырывающееся наружу сердце. Это острый дефицит кислорода и, похожие на звук работы паровой машины, вдохи и выдохи в противогазе. Наконец, это насквозь мокрое «хэбэ» и полные сапоги пота.
«Бег в химкомплекте выдумали те, кто в нём никогда не бегал»,- это было единодушным мнением всех.
Прошло гораздо больше двадцати минут, когда на редуте Кутузова появились зелёные фигуры, издали похожие на марсиан.
Зондер был недоволен. Те километры, которые превратили курсантов в мочало, казалось, не возымели на него никакого действия. Спокойный и невозмутимый, как всегда, он объяснил запыхавшимся подчинённым, что на войне каждая упущенная секунда может оказаться роковой для того, кто оказался нерасторопным.
- Ну ладно, - подвёл он итог, - обратно побежим с нагрузкой. Можете отдохнуть.